Яков Липкович - Баллада о тыловиках

— Доктор, уходите! — крикнул Филипп Иванович.

На окопы, занятые «фаустниками» и «мотострелками», двигалось шесть танков.

Понемногу светало, и Борису отчетливо была видна каждая машина.

Когда танкам до «мотострелков» оставалось каких-нибудь пятьсот метров, они прибавили ходу и открыли непрерывный огонь по окопам.

Борис крикнул:

— Филипп Иванович, у вас нет противотанковых гранат?

— Нет. Вон у хлопцев их полно!..

Борис выбрался из окопа и, согнувшись в три погибели, метнулся к «мотострелкам». За спиной ударили две пулеметные очереди. Он спрыгнул в ближайший окоп. Там находился офицер с перевязанной головой.

— Иванов? — Борис узнал артиллерийского техника. — Ты не видел, где подполковник?

— Где-то там! — кивнул тот головой.

— Противотанковые гранаты есть?

Иванов достал откуда-то у себя из-под ног гранату.

— Держи!

— А больше нет?

— Успей эту швырнуть!

Прижимая к груди тяжелую гранату, Борис вылез из окопа. Из соседней траншеи донеслись стоны. Он скатился туда. Раненый сидел, прикрыв лицо руками. Кто это? Узнать невозможно. Осколок снаряда срезал у него нос, губы, подбородок. Одна сплошная рана.

— Это я, Фавицкий, — просипел горлом раненый. — Пристрели меня.

— Больше мне делать нечего!.. Сейчас наложу повязку. А в госпитале тебе сделают пластическую операцию. Физиономия не хуже прежней будет, можешь не сомневаться…

Сильный взрыв сдвинул стенки траншеи. На спину Борису упал ком земли, но он не скинул его — продолжал перевязку.

Через несколько секунд раздался еще один сильный взрыв.

— Что там? — выдохнул Фавицкий.

— Дают фрицам прикурить! — ответил Борис, накладывая повязку.

Сквозь пальбу до него донесся голос:

— Сестра!.. Сестра!..

— Ну, все! — Борис закончил перевязку. — Ты подожди меня здесь, а я пока сбегаю посмотрю! Там еще раненые!

Борис высунулся из траншеи. Этого он никак не ожидал! Танки, оставив на поле две подбитые «фаустниками» машины, отказались от лобовой атаки и начали обходить отряд справа. Зато самоходки, что шли слева, остановились на опушке леса и трусливо, с расстояния, открыли огонь…

Чем все это кончится?

Борис вылез на бруствер и, согнувшись, побежал в направлении стонов. Новый разрыв просыпал близко целую пригоршню осколков. Сгоряча Борис не обратил внимания на легкий удар в правое плечо. Когда же в этом месте стало горячо и мокро, он понял, что ранен. Но так как боли не было и рука двигалась, то он отнесся к этому довольно спокойно. Тем более, сейчас ему было не до себя: стоны раздавались еще в двух-трех местах…

Когда он сбежал в большую воронку, сохранившуюся с давних времен, то увидел там Раю, которая перевязывала раненого солдата.

Она страшно обрадовалась Борису.

— Боренька, я сейчас!..

Закрепив повязку английскими булавками, она успокоила солдата:

— Ну все, милый. Через месяц снова будешь как новенький!.. Боря! Мне надо тебе что-то сказать…

— Там раненые…

— Я знаю… Если что со мной случится, — проговорила она, заглядывая ему в глаза, — мою полевую сумку передашь комбригу.

— Комбригу?

— Да, так надо.

— Юрке что передать из шмуток?

— Господи, до чего же вы все, мужики, глупые…

— А яснее?

— Неужели тебе непонятно, что обо мне Батя будет помнить всю жизнь! А Юрка… а Юрка быстро утешится… Ну как, передашь?

Борис услышал чье-то чертыхание, прерываемое стонами.

— Надо идти!

— Что это у тебя? — воскликнула Рая, заметив у него на рукаве шинели расплывшееся темное пятно.

— Так, пустяковина.

— Боря! Постой!.. Ты же ранен! Дай, перевяжу!

— Потом, сказал Борис и выбрался из воронки.

Пока Борис занимался ранеными, обстановка изменилась. Фашистские танки, которые шли в обход, уже поворачивали — по-видимому, чтобы напасть с тыла.

Из оврага, находившегося сразу за рядами траншеи и окопов, на короткое время показалась приземистая фигура зампотеха. Подполковника Рябкина поддерживали под руки два «черных пехотинца», господи, неужели и он ранен?..

Борис вылез из окопа и, зажав рукой уже сильно мозжившую рану, помчался к оврагу. По верхнему гребню его обоих склонов тянулись траншеи и окопы. В зависимости от направления неприятельского удара бойцы могли переходить с одного склона на другой. В настоящее время они держали оборону с тыла.

Здесь же, в овраге, укрылись от обстрела «санитарка» и «доджик». Около них прямо на земле лежали и сидели раненые.

Борис подошел к группе офицеров, окруживших подполковника Рябкина, который, сидя на снарядном ящике, отдавал распоряжения. Он был очень бледен. На одной ноге у него пузырем топорщился разрезанный и перетянутый бинтом сапог.