Сергей Сартаков - Горный ветер. Не отдавай королеву. Медленный гавот

Она зябко прижалась ко мне.

Навстречу ехал велосипедист. Я наклонился и поцеловал Машу в губы. Велосипедист позвонил.

Нам было все равно. Мы были одни.

В каждой семье, наверное, кто-нибудь да уезжает. В командировку. Или в отпуск, куда-нибудь к Черному морю. В общем далеко и надолго. И чаще всего таким образом уезжают мужья. Жены — реже. Не беру в пример семью, как у Васи Тетерева, где не поймешь, кто кому отец, брат, муж, свояк, дочь или бабушка. У них пятеро сразу уедут, и то не заметишь, пожалуй, кто именно.

Женщинам, конечно, виднее, как, хорошо или плохо, когда мужья уезжают надолго. И очень радостно или нет, когда мужья, наконец, возвращаются. И это вообще происходит в доме, когда возвращается муж.

После того как мы поженились с Машей, один я никуда не уезжал; если плавали на теплоходе, так вместе. Теперь я понял, что такое, когда из дому уезжает жена. И что такое, когда она приезжает. И кто, по сути дела, является, как это пишут в анкетах, главой семьи.

Может, некоторые мужчины на меня и обидятся, но я прямо скажу: глава семьи — жена. И правильно, как я читал, что прежде на земле, у первобытных, существовал матриархат. Они, дикари эти, вовсе не дураки были. Понимали, что к чему.

Словом, без Маши был я похож, наверно, на электрон в обмотке динамо-машины, который хотя вообще-то без движения быть и не может, но все время крутится на какой-то одной короткой проволочке. А приехала Маша, включили рубильник, и я сразу двинулся вперед по большому рабочему проводу.

Все сразу стало ясным: куда идти, что делать. Короче говоря, в дом вернулась сила.

Шагаю на работу — мост вроде ближе к дому. Спущусь в кессон — потолок выше и машинным маслом воздух не пахнет. Окунусь в Енисей — вода теплее. Поспорю с Кошичем — я умнее. Зарплату получу — денег больше. В квартире пол не скрипит, чайник кипит быстрее, подушка мягче. В двухпудовой гире — пятнадцать килограммов, а то и меньше. Хлеб не черствый. Молоко не прокисшее. Ленька послушный. В кино показывают смешные комедии. Вечером подмигивают звезды на небе. Понтонный мост сильнее качается. Без конца звонят встречные велосипедисты. Вот что такое — Маша приехала!

Но по-настоящему счастливая жизнь развернулась, когда из Железноводска прибыла еще и Ольга Николаевна, совершенно здоровая. И по весу меньше на двести граммов. Хотя она и мечтала сбавить по крайней мере килограмма два.

Теперь не Алешка держал нас при доме, а мы старались удержать его при себе, потому что бабушка Оленька моментально утаскивала внука в свою квартиру.

Она прямо-таки в ужас приходила, что мы нарушаем в «режиме питания» какие-то правила, хотя, я уже говорил, Маша тоже любит действовать по инструкции, по книге «Мать и дитя». Маша с ней спорила. А я улыбался. Знал: за те полтора месяца, в которые управлял Алешкой я, парень так закалился, что никакие «режимы питания» теперь ему уже не повредят.

Без службы Маша побыла только до приезда бабушки. Должность Машина называлась длинно. А смысл этой должности — самая старшая по технике радиосвязи. Хочешь, носи китель и беретик с «капустой», хочешь, ходи в шелках. Маша редко надевала китель, предпочитала легкое ситцевое платье. А я говорил ей:

— Зря. В форме ты — не сказать, красивее, но определенно крупней, сильнее выглядишь.

Маша смеялась:

— Меня и так все радисты боятся.

Сам я Машу никогда не боялся. Так, как, бывает, другие мужья боятся своих жен. По возрасту я все же чуточку старше Маши, силы у меня больше раз в десять; зарплаты я получаю, пожалуй, вдвое, хотя Маша теперь инженер, а я просто рабочий. Словом, самостоятельность у меня полная. Но при всем этом… Ну, как вам сказать?.. В общем ничего не скажешь. А какая-то власть у Маши есть надо мной. Она, может быть, и не знает, а я знаю.

Я сейчас все время говорю о Маше, хотя даже главу эту назвал «Мальчик с пальчик», имея в виду Кошича. Но попробуйте не говорить о Маше, когда сейчас только ею голова моя и занята! Вот что значит сорок три дня побыть одному!

А с Кошичем вот какие дела получились.

Накануне выдачи заработной платы, под вечер, мы с Васей Тетеревым зашли к нему поглядеть, как он живет, хотя сам Кошич не приглашал нас ни разу. Просто гуляли и зашли.

Светлая, чистая комната. Две койки с никелированными спинками. Радио. Цветы. Мадаполамовые занавески. Графин с водой. Стаканы с алмазной гранью.

Но при всей этой благодати в комнате и позор: дым столбом, в стаканах окурки плавают, по одеялам словно бы зыбь от ветра прошла. Смятые газеты на полу валяются…