Исай Давыдов - Девушка моего друга

Я молча киваю.

— Только ты ничего не говори маме! — снова напоминает мне Аллочка.

На другой день всю работу, которую поручает мне дядя Семен, я делаю как-то удивительно легко, прямо играючи. Я пою, свищу, а дядя Семен смотрит на меня удивленно и говорит:

— Ты сегодня что-то в ударе. Как говорится — трудовой энтузиазм…

Я вдруг чувствую, что смогу сегодня сделать все, что угодно, и поэтому прошу:

— Дядя Семен, дай мне построгать хорошую доску.

У меня сегодня обязательно получится. Вот увидишь!

И дядя Семен дает мне большую доску. Я строгаю ее двумя разными рубанками, и у меня на самом деле получается все хорошо, гладко, ровно — не хуже, чем у самого дяди Семена.

А вечером, кончив писать свои обычные столбики цифр, дядя Семен торжественно объявляет мне:

— Мы сегодня с тобой заработали семьдесят один рубль. Для двоих — это рекорд!

Но у меня почему-то сразу портится настроение, и я совсем не радуюсь этому рекорду.

Через семь лет я снова живу в Малаховке.

У мамы короткий, как у большинства врачей, отпуск — две недели, и она решила провести его у дяди Семена.

Чтобы ей не было скучно, я поехал с ней, хотя мне в Малаховку ехать очень не хотелось.

Семь лет — большой срок, особенно если в него входит война.

Я знаю, что уже никогда не увижу дядю Алексея, ¡громкий смех которого когда-то раздавался здесь, на этом участке. Дядю Алексея убили при форсировании Днепра.

Все эти семь лет я не видал Майка, потому что еще в сороковом году, не пройдя по конкурсу в институт, он ушел в военное училище и до сих пор в армии.

После войны он, правда, приезжал на неделю в отпуск, но я тогда был в колхозе, и мы с ним так и не увиделись.

Дядя Семен говорит, что Майк давно уже хочет демобилизоваться, но его пока не отпускают.

Кира в будущем году оканчивает электромеханический институт. Прошлым летом и я стал студентом.

Тетя Оля и дядя Семен постарели, стали больше болеть. Однако тетя Оля по-прежнему работает, а дядя Семен тоже по-прежнему занят строительством дома и лишь официально, ради продовольственных карточек, числится надомником в какой-то артели и по вечерам вяжет на специальной машине трикотажные рубашки.

Живут они уже в большом доме, в шести громадных пустоватых комнатах. Маленький домик дядя Семен сейчас штукатурит и собирается продавать. Ему нужны деньги, чтобы достроить большой дом, окружить его террасами, отделать второй этаж.

Сейчас я уже большой, и от меня скрывают, что дядя Семен должен много тысяч всем своим родственникам и знакомым. Он был должен и дяде Алексею, и отцу Аллочки Жук, который тоже погиб на фронте. И до сих пор еще дядя Семен не отдал их семьям эти деньги.

Теперь он нередко говорит, что, когда продаст маленький домик, сразу же рассчитается со всеми.

Вообще дядя Семен сейчас говорит и думает только о том, что связано со строительством дома. Я помню, что до войны он читал немало книг, часто ходил в кино, иногда даже из Малаховки ездил с тетей Олей в театр. Сейчас в театр он не ездит совсем, книги ему читать некогда, а в кино он бывает не чаще раза в месяц.

Он занимается стройкой и говорит, что в наш век человека на все не хватает.

И не только он занимается стройкой. И тетя Оля и Кира тоже занимаются стройкой и выполняют бесконечные поручения дяди Семена, потому что они ездят в Москву каждый день, а он — очень редко. Вся их жизнь подчинена стройке. Все деньги уходят на бревна, доски и гвозди. Кира никогда не жалуется на это, потому что она вообще не привыкла жаловаться, но я-то вижу, что у нее только два платья и одна пара туфель, в которой она ходит зимой и летом. И у тети Оли тоже только два платья и одна пара туфель. Зато каждый вечер дядя Семен заводит длинные и скучные разговоры о том, как всем станет хорошо, когда большой дом будет достроен.

Ни Кира, ни тетя Оля в этих разговорах участия не принимают. Тетя Оля еще хоть делает вид, что слушает дядю Семена, занимаясь своими делами: приготовляя обед, ужин или что-нибудь штопая. А Кира даже слушать его не хочет. Она тихонько уходит в свою комнату и плотно закрывает дверь.

При мне они ни о чем не спорят с дядей Семеном.

Но мне кажется, что они давно уже устали его убеждать, махнули на все рукой и смирились.

Кира не раз говорила мне, что, когда она окончит институт, она не останется в Москве, а обязательно попросит направление куда-нибудь в Сибирь или на Дальний Восток. И я чувствую, что уехать она хочет не только из-за работы, но и потому, что ей очень тяжело жить дома.