Виктор Трихманенко - Небом крещенные

Шофер — ефрейтор Альберт Арутюнян — неодобрительно пошевеливал изящными усиками: чего тут вертеться во время отпуска, ускакать бы куда-нибудь!

Однажды командир велел остановить машину невдалеке от радиолокатора. Станция была включена. Махала крыльями антенна, будто большая птица, порывающаяся улететь. Стоял командир и задумчиво покусывал травинку.

Арутюнян, маленький, всегда настороженный, подошел сбоку неслышным шагом.

— Вы никогда не бывали в Армении, товарищ полковник?

— Нет, Альберт, не приходилось.

Выразительный вздох Арутюняна был красноречивее слов: как много потерял человек, не побывавший хотя бы раз в Армении!

— Правда, я летал над твоей солнечной Арменией, видел ее с высоты, — заметил Булгаков.

— Это совсем не то, товарищ полковник. Вы не могли напиться из родника.

Булгаков согласно кивнул: чего не мог, того не мог.

— Я родом из Нагорного Карабаха, товарищ полковник. Это здесь, в Азербайджане, совсем недалеко. Кусочек армянской земли и армянской жизни.

Командир слушал его, а думал о чем-то своем, все глядел на трепыхавшую крыльями антенну радара.

— Туда километров двести, товарищ полковник, ну, от силы двести пятьдесят…

Улыбнулся командир уголками рта.

— Это тонкий намек, Альберт? Хорошо. Краткосрочный отпуск тебе в порядке поощрения объявлен. Завтра оформляйся и поезжай.

Арутюнян не стал рассыпаться в благодарностях, сознавая, что свой отпуск он заслужил. Он долго молчал, зорко следя за выражением лица командира, — будто прицеливался. Вдруг выпалил:

— Съездим вместе, товарищ полковник, да?

Булгаков повернулся к нему, удивленный. А тот заговорил быстро и горячо, стараясь предупредить командирский ответ и возможный отказ:

— Поедем, товарищ полковник! В моем родном селе Мартуни каждый второй житель — Арутюнян. Охота на кабанов будет, вино будет!

— …Дэвочки будут! — прибавил Булгаков, дружески хлопнув шофера по плечу. — Гляди, Альберт, если ты и это имел в виду, то я воздержусь от поездки, а тебя для профилактики посажу на гауптвахту.

Арутюнян понял, что полковник согласен ехать. Под тонкой черточкой усов улыбка сверкнула ослепительно.

Натужно подвывая мотором, "газик" карабкался на перевал.

Медленно и долго.

Заехали в облако, лежавшее прямо на земле у вершины перевала.

— Включи авиагоризонт! — шутливо подсказал Булгаков.

Арутюнян улыбнулся коротко, из вежливости. И опять нахохлился за рулем, крючковатый нос его угрюмо повис над усами, тщательно выбритые щеки посинели. Не импонировала южанину такая погода, как в этом облаке: холодно, мокро. Да и скорости не выжать на крутом подъеме.

Булгаков поднял воротник летной куртки, склонился на борт. Он пожалел, что не взял с собой сына Сережку: пускай посмотрел бы на свет божий, тем более что в школе как раз каникулы. Правда, мал еще, во второй класс перешел, но захватить можно было.

Сережку своего Булгаков крепко любил, но не дрожал над ним, как иные отцы над малолетними сыновьями. Придет, бывало, с полетов, поиграет немного с Сережкой — по-мужски, без поцелуев и страстных восторгов — и тут же передает на попечение матери. Опять у Булгакова дела, опять ему некогда. А уж мама своего сыночка единственного обласкает щедро. Рос Сережка да рос. Если ему надо было что-то купить, отец покупал или заказывал дефицитную вещь друзьям, ехавшим в отпуск в Москву, в Ленинград. Если Сережка хватал на улице какую-нибудь болезнь, отец говорил, что надо вызвать врача и поправить дело. Думая о Сережке, Булгаков больше мечтал о его будущем, когда он вырастет и станет хорошим летчиком — таким, как, например, Лешка Щеглов…

Одолел "газик" перевал и резво покатился вниз. Облако осталось наверху. Горная дорога петляла над крутыми обрывами, впереди внизу виднелась долина, залитая солнцем, утыканная свечками кипарисов.

Настроение у Арутюняна сразу поднялось. Он разговорился, обещал богатую кабанью охоту. Вспомнил, как однажды гнался на машине за кабаном-подранком.

— Ударил по нему из обоих стволов. Вижу — кровь на заднице, а скорости, зверюка, не сбавляет. Чешет и чешет. Хвостиком делает два оборота влево, два оборота вправо…

В день приезда нечего было и думать об охоте: многочисленные родственники Арутюняна уплотнят программу встречи гостей до предела.

Машина затормозила около неказистого строения, обнесенного плетеным тыном.

— Вот мой дом родной, товарищ полковник! — радостно воскликнул Альберт, выскакивая из кабины. — Разрешите мне быть как дома?