Нотэ Лурье - В ночном

Лошадей он вскоре разыскал. Шепа согнал их на лужайку и вернулся к Янинке.

— Всех коней собрал? — спросила она.

Шепа не отвечал.

— Я спрашиваю…

— Всех, — хмуро ответил он и тут же добавил: — Ветер шляпу унес.

— Ух, какая ночь, — проговорила Янинка. — Чего ты там стоишь, лезь под стожок. Иди, погрейся.

Шепа сел рядом.

— Может, возьмем лошадей и вернемся домой? — предложила Янинка, отодвигаясь от него.

— Зачем? — пробормотал он.

— Сейчас хлынет дождь.

— А может, и не пойдет. Пусть лошади пасутся.

Буланый опять заржал. Кони с растрепанными гривами встревоженно прядали ушами и уходили черными тенями подальше от Буланого.

Янинка присела и вытянула острый стебелек травы, коловший ей под платьем голые ноги.

— Этот несносный жеребец опять разгонит лошадей!

— Ша!.. — перебил Шепа, прислушиваясь.

Из ночной темноты донеслось ржание. Все громче, все возбужденнее.

— Слышишь, кто-то сюда скачет.

— Кто ж это может быть? — заволновалась Янинка.

— Скорей всего, из коллектива Аншла. Они пасут своих лошадей недалеко отсюда. Видишь, Янинка, соседи домой не торопятся, — произнес Шепа.

Буланый совсем взбесился. Он беспокойно ржал, вставая на дыбы, и задирал голову с взлохмаченной черной гривой. Вскоре донесся топот скачущей лошади. Янинка проворно выскочила из-под стога.

— Эй, кто там скачет?! Кто это там пшеницу травит?! — возмущенно крикнула она.

— А-тю!.. — Шепа сунул два пальца в рот и резко свистнул.

Ржание и топот совсем близко.

— А-тю! А-тю! — Шепа и Янинка пустились наперерез лошади. Верхового на ней не было.

Бесновавшийся ветер взметал с земли сено, кружил в воздухе и сухими стеблями хлестал по их лицам.

Шепа и Янинка не пробежали и тридцати шагов, как увидели возле Буланого Гнедую с порванными путами. Встряхивая длинной гривой, она терлась о бок Буланого. Обе лошади негромко ржали; их горячие, раздутые ноздри вздрагивали. Буланый припадал на задние ноги и пружиной взвивался на дыбы, потом устало падал на спутанные передние.

— Надо прогнать кобылу. — Янинка вся тряслась от холода. — Давай, Шепа, прогонять.

— Не уйдет. Видишь ведь…

— Она же вымотает Буланого. На нем путы. Чего стоишь как истукан! Она погубит коня.

Шепа ничего не слышал. По телу пробежала дрожь.

— Буланый ведь… Да не стой же ты как в воду опущенный! Давай развяжем путы. Скорее, смотри…

В Буланого, казалось, влились свежие силы, и он опять встал на дыбы. Путы на ногах лопнули.

Гнедая, задыхаясь, ржала, гнулась задними ногами к земле. Тело ее подрагивало.

У Шепы перехватило дыхание. Он вдруг схватил Янинку, поднял на руки и побежал.

— Куда ты меня тащишь?! — закричала Янинка. Шепа не отвечал. На бегу он горячо целовал ее лоб, глаза, шею.

— Перестань, Шепа! Пусти! — кричала Янинка.

Но он ее не отпускал. Он прижимал к себе ее упругое, налитое тело. Встречный ветер полоскал ее платье, и во тьме грозовой ночи молочно-белыми казались ее красивые ноги.

— Я-ни-нка… До-ро-гая… — задыхаясь, бормотал он. Она пыталась вырваться из его объятий. Шепа поскользнулся и вместе с ней повалился на траву.

— Мотыга, отпусти! Отпусти, слышишь?

— Яни-нка, Яни-нка… одну секунду… — умолял он. Янинка изо всех сил отталкивала его.

Они катались по траве.

— Я ведь тебя люблю… Сильно люблю… Пойми, люблю, — повторял он.

Острая молния полоснула по тучам и на миг осветила их разгоряченные лица.

— Не дотрагивайся до меня. Не смей! — Глаза девушки были колючими, злыми.

Шепа еще сильнее обхватил своими крепкими руками Янинку, прижимая к себе ее тугие груди, и что-то горячо шептал ей на ухо.

— Нет, нет! — выдохнула она через стиснутые зубы.

— Я… Янин-ка…

— Нет! Слышишь!

— Я ведь тебя люблю… люблю… очень… — От ее платья отлетела пуговка. Янинка вся напряглась.

— Мотыга, оставь меня! Говорю я тебе: сию же минуту оставь! Слышишь?

Кто-то бежал к ним через поле.

Янинка, вырвавшись наконец, устремилась навстречу темной фигуре. Низкие тучи опять прорезала молния, и над самой головой грянул оглушительный раскат грома.

Янинка увидела Аншла, босого, с подвернутыми штанами. Он бежал, держа наперевес вилы.

— Кобыла! Гнедая кобыла… Где наша Гнедая?! — встревоженно закричал он.

Так с вилами он и пустился к лошадям, бросился на Буланого, который опять стал на дыбы.

— Заберите его, чтоб он подох! Заберите эту дохлятину! Он погубит потомство. Заберите, или я ему, паршивцу, кишки выпущу!