Нотэ Лурье - Небо и земля

Роман

Перевод автора

Почти в девять вечера закончилось совещание, и Шефтл Кобылец в толпе съехавшихся со всего района бригадиров, взволнованный, возбужденный, вышел из гуляйпольского Дома культуры.

Вечерняя синева дохнула прохладой. Бригадиры торопливо расходились по мощеной улице: одни в Дом колхозника, расположенный за углом, возле клуба, другие — к жившим поблизости своякам и знакомым, где оставили распряженных коней и повозки.

Совещание затянулось, а так как близилась горячая пора уборки, бригадиры спешили разъехаться по домам. Но Шефтл Кобылец еще раньше решил, что задержится. Он хотел повидать Эльку.

О том, что Элька в Гуляйполе, он узнал от секретаря райкома Миколы Степановича Иващенко, когда тот месяца два назад, еще в апреле, заезжал к нему в бригаду. Элька, как рассказывал Иващенко, приехала не одна, а с дочкой. Надолго ли? Трудно сказать. За последние годы ей много пришлось пережить. Погиб ее брат на маньчжурской границе, и кроме того… Иващенко не договорил, а Шефтл не допытывался. Но держится она молодцом, все такая же энергичная, работает заместителем директора районного пункта «Заготзерно».

С той минуты, как Шефтл узнал, что Элька вернулась в Гуляйполе, он томился желанием повидаться с ней. Ведь они не виделись восемь лет.

Да… Много воды утекло… Многое с тех пор изменилось. За эти годы жена его Зелда родила ему четырех славных детишек. И хотя нет у него к Эльке того чувства, что прежде, и все же… С Элькой связано что-то очень для него дорогое. В ней как бы осталась частица его самого, частица его жизни.

И Шефтл все поджидал случая съездить в Гуляйполе. Однако случай не подвертывался, в поле кипела работа, никак нельзя было оставить бригаду.

Теперь наконец он сможет ее повидать…

В глубине души Шефтл надеялся, что Элька, узнав о совещании, сама придет сюда, и всякий раз, когда хлопала дверь, тревожно оглядывался. Но напрасно. Совещание закончилось, а Элька так и не пришла. Днем, во время перерыва, он мог бы сам зайти к ней в контору, но не решился — там слишком много людей. Лучше он повидает ее дома. Он пошел в райисполком и узнал Элькин домашний адрес. Оказалось, что она живет на окраине, за деревянным мостом, в новом двухэтажном доме.

На обратном пути из райисполкома Шефтл завернул в гуляйпольский универмаг. Там он долго стоял у прилавка с игрушками, пока наконец не выбрал красный с синими полосками мячик, свистульку, губную гармошку и две ярко раскрашенные жестяные коробочки с леденцами. Подарки, завернутые в плотную коричневую бумагу, он отнес на заезжий двор и спрятал в своей двуколке, а коробку с леденцами сунул в карман.

И вот он, взволнованный, возбужденный, торопливо идет по улице.

Не успел Шефтл дойти до угла, как его догнал приятель — бригадир из Веселого Кута.

— Браток! — окликнул он Шефтла. — Ну как, едем? Пора до хаты.

— Но я… мне тут надо еще… — смутившись, ответил Шефтл.

— Ну, тогда дай закурить.

Шефтл молча вынул из кармана светлого холщового пиджака, тщательно отутюженного Зелдой, надорванную пачку недорогих папирос и протянул бригадиру.

— Значит, не едешь? — спросил тот, закуривая. — Ну, смотри… Тут тебя так вознесли, а ты… — и вдруг подмигнул: — Смотри…

Он еще постоял, глядя вслед Шефтлу. Он хорошо знал своего соседа. Еще не было случая, когда кто-либо из бригадиров соседних колхозов заводил у себя что-нибудь новенькое, чтобы Шефтл тут же об этом не проведал. Приезжал, ходил по полям, присматривался, расспрашивал о каждой мелочи, запоминал. Нет, Шефтл не из тех, кто даром теряет время. Если остается в райцентре, значит, что-то пронюхал, хочет достать для колхоза какую-нибудь новую машину, пока не опередили другие.

На широкой центральной улице ярко горели электрические фонари. В парке громко играла музыка, и принаряженные парни и девушки, как обычно в канун выходного дня, гуляли по улице.

Шефтл шел быстро, держась края тротуара, затененного разросшимися акациями. На прохожих он не оглядывался — боялся встретить кого-нибудь из знакомых: не хотелось задерживаться, вступать в разговор.

Дойдя до здания райисполкома, он пересек центральную площадь, — по воскресеньям тут собирался большой шумный базар, — затем свернул на длинную тенистую улицу, с нее — на деревянный мост и наконец очутился в небольшом переулке. Здесь зелени почти не было.