Юрий Смолич - Рассвет над морем

Все вышли на тропинку и двинулись пригорками над морем. На широких и низких холмах, изрезанных извилистыми, глубокими трещинами от летней суши и постоянных оползней и поросших частыми кустами боярышника и сухой полынью, было пустынно и совсем тихо. Иногда только встречалась белая коза, забежавшая сюда из какого-нибудь рыбачьего двора в поисках свежего корма, да доносился неясный шум города — хотя и близкого, за четверть версты, но отрезанного от прибрежной полосы высокой стеной обрыва. Сначала слышны были еще гудки пароходов да вой сирен в порту, но когда тропинка свернула за мыс, к Малому Фонтану и берегам Аркадии, стало и вовсе тихо. Морем внизу катилась длинная, ленивая волна прибоя, — и вода, падая, била о пляж мягкими ударами и шуршала галькой, сбегая назад. Шли гуськом, друг за другом, молча, только сухая глина поскрипывала под подошвами тяжелых австрийских бутсов.

Когда вышли в долинку — расщелину между обвалами красной глины, за рыбачьим поселком, под дачей Маразли, — грузчик Григорий остановился. Остановились и остальные.

— Вот что, друзья, — сказал грузчик Григорий, — сделаем так. Дальше пойдут только пятеро. А пятеро останутся здесь, спрячутся в глинище. — Он улыбнулся. — Как бы боевое охранение. Пятеро понесут, а остальные пойдут впереди — на случай если б вздумалось наведаться сюда патрулям. Понятно?

Грузчик Григорий слегка заикался, ему с трудом давалась буква «а».

Он отделил пятерых и указал им на пещеры в глинистой расщелине. Сам со старым Птахой и еще тремя двинулся дальше по тропинке.

— Надорветесь впятером! — подал голос кто-то из тех, кто оставался в «боевом охранении».

Грузчик Григорий хитро подмигнул:

— А мы будем нести только полдороги, а полдороги понесете вы, а мы пойдем боевым охранением.

Пятеро скрылись в пещерках глинистого обрыва, пятеро пошли дальше по тропинке. Грузчик Григорий по-прежнему шел впереди. Он шагал быстро и легко — неожиданно для его крупной, могучей фигуры.

За мыском, отделявшим Малый Фонтан от аркадийской бухты, начались нагромождения камня, диких, замшелых скал — хаос известковых глыб: результат свежих береговых оползней и обвалов подмытых штормами круч.

Из-под одной такой огромной глыбы вдруг раздался ленивый окрик:

— И чего б это я шатался тут по камням? Кто?

— Одесса-мама! — сразу же откликнулся Петро Васильевич и вышел вперед.

Из-за глыбы появилась фигура в солдатском картузе без козырька, в ватнике и широких матросских клешах. Неизвестный подозрительно посмотрел на Петра Васильевича, но, очевидно, узнал его, успокоился и, даже не взглянув на остальных, молча пошел вперед, перепрыгивая с камня на камень. С тропинки он свернул; все двинулись следом за ним и пошли по самой кромке берега, местами по воде, окатываемые до колен набегающей волной прибоя. Над головами справа нависали глыбы известняка, громоздились старые, изъеденные морскими прибоями скалы.

Вдруг все очутились в низкой, но широкой пещере.

Посреди пещеры стоял ящик из свежих сосновых досок, поставленный на попа. Вокруг на других ящиках сидело четверо. Они играли в карты и негромко напевали: «Шармак ходит голый, босый, зато курит папиросы…»

Когда вход в пещеру заслонили фигуры прибывших, песня оборвалась, игроки бросили карты и поднялись.

Грузчик Григорий вышел вперед. Перед ним встал высокий плотный детина с черной бородой, в затрепанной капитанке на голове и босой, даром что стояла осенняя пора. В руке у него был наган.

Минуту он оглядывал пришедших из-под густых бровей, затем коротко спросил:

— Деньги?

Грузчик Григорий хлопнул себя по карману. Остальные трое, игравшие с бородачом в карты, и четвертый, который был проводником, стояли вокруг, держа правые руки в карманах.

— На бочку! — приказал бородач.

Грузчик Григорий вынул из кармана пачку денег и молча положил на ящик поверх разбросанных карт.

Бородач послюнил пальцы и стал считать.

Пока он считал, все стояли молча — всё так же с правыми руками в карманах. Троица партнеров бородача была столь же живописна, как и он сам: полосатые тельняшки, рыжие бушлаты или старые пиджаки, кепки и войлочные шляпы.

— Верно, — сказал бородач, кончив считать. — Можете брать. Наши не хуже ваших.

Грузчик Григорий, Петро Васильевич и товарищи, пришедшие с ними, взялись за ящики. Ящиков было пять — по одному на человека. Но были они тяжеленные, каждый пуда в четыре. Нужно обладать ухваткой докера, чтобы нести на себе такую тяжесть. Но все пятеро, кряхтя, взвалили тяжелые ящики себе на спину.