Виталий Закруткин - Плавучая станица

— Ежели у вас плохо с транспортом, мы подкинем колхозу автомашины, — сказал Назаров, — а вам надо приложить все силы, чтобы выполнить свое обещание.

— С перевозом у нас плоховато, — почесал затылок Захар Петрович, — старый паром почти что вышел из строя, а до нового руки еще не дошли.

— В станице два колхоза, а вы не можете настоящий паром построить? — удивился секретарь. — Да об этом, товарищ Бугров, говорить стыдно!

Захар Петрович попытался повести разговор о пароме с Мосоловым, но скуповатый Кузьма Федорович пожал плечами, отделался шуткой.

— А для чего рыбакам паром? — усмехнулся он. — Мы, брат Петрович, всю жизнь на воде живем, и у нас каюк или баркас за все отдуваются. Это вам, полеводам, паром нужен, потому что телегой через реку не поедешь, а нам он ни к чему.

— Ну как же «ни к чему»? — урезонивал несговорчивого председателя Бугров. — Скотинку там перевезти или же сено с левобережья переправить, разве без парома обойдешься? Вот и давай, Федорыч, средства свои соединим, лесу хорошего купим и двумя артелями такой паром соорудим, чтоб дети наши нас благодарили.

— Нет, Петрович, уволь, — отмахивался Мосолов, — денежки у меня, в рыбколхозе, не дурные, и я не хочу выкидывать их собаке под хвост. Мы вот свой рыбоводный завод строить думаем, радиостанцию на пятьсот точек решили соорудить, куда ж мне еще этот паром на шею вешать?

Захар Петрович сердито укорял Мосолова:

— Ты чегой-то только про свой колхоз думку имеешь, а по-моему, коммунисты так не поступают, они шире на вопросы глядят. Разве паром нужен только одним голубовцам? Вон хутора по горам пораскиданы, и люди с хуторских колхозов через реку переправы ищут, левобережные станицы из Шахт уголь на разные производства возят. Прямо стыдно в глаза людям глядеть. Должны ж мы с тобой, Федорыч, и про государство думать…

Но, несмотря на увещевания Захара Петровича, Мосолов оставался непреклонным. В рыбколхозе были в запасе отличные доски, однако Кузьма Федорович приберегал их для ремонта рыбацкого флота и не хотел тратить на паром. Поэтому голубовцы вынуждены были при любой поездке на левобережье грузить телеги на баркасы, а быков или коней гнать через реку вплавь.

Здоровенные быки неохотно входили в воду, их приходилось подгонять палками. Как очумелые, кидались быки из стороны в сторону, но, повинуясь окрикам, шли на глубину, теряли под ногами дно и, натужно кряхтя, плыли за баркасами. На быстринах быков подхватывало течение и сносило вниз, а они, выкатив от ужаса налитые кровью глаза, теряли силы и, слабея, захлебывались шумливой, вспененной веслами водой. Сидящий на корме баркаса человек вынужден был ежеминутно поддергивать подвязанные канатами бычьи морды, чтобы быки не утонули. Выбравшись на берег, мокрая скотина шаталась от усталости, и тут на нее надевали ярма и ехали куда нужно.

Глядя на все это и памятуя о приближающихся хлебопоставках, Захар Петрович уговорил председателя стансовета Жигаева собрать партийный актив станицы и поставить вопрос о пароме. Мосолов и на собрании актива отказался строить паром, но коммунисты пристыдили его, и он скрепя сердце согласился дать лес. Остальные материалы и рабочую силу должен был предоставить полеводческий колхоз. Общее собрание обоих колхозов согласилось с предложением коммунистов.

— Ну, Пиша, паром наши хозяева утвердили, — сообщил Авдей Гаврилович брату.

— Черт с ним, с паромом! — угрюмо проворчал Пимен. — На кой ляд он мне сдался?

Он поднялся с нар, сунул ноги в валенки, зевнул и подошел к распахнутой двери балагана.

Нестерпимо сверкала залитая солнцем река. На белых песках Таловой тони темнели растянутые на жердях невода. Караван нагруженных лесом барж сбился перед плотиной у левого берега, и окрашенный в желтую краску буксирный пароход «Декабрист», сердито пыхтя, мотался между баржами и перетаскивал их в камеру шлюза. От реки тянуло запахом смолы, рыбы и нефти.

Повернувшись к брату, Пимен провел ладонью по жестким, коротко подстриженным усам:

— Я себя еще покажу, Авдей. Поглядим, как этот хваленый инспектор справится с таким рыбаком, как Пимен Талалаев. Я ему не Егорка и шутки шутковать с ним не буду…

Всю свою ненависть Пимен сосредоточил на Зубове, и ему казалось, что именно инспектор принес с собой все то новое, что с такой силой и остротой вошло в жизнь станицы. В своей слепой ярости Пимен не замечал, что все рыбаки уже ушли далеко вперед, что даже самые молодые ловцы стали задумываться над тем, как вести рыбное хозяйство по-новому. В рыбацких бригадах большой реки нарождался новый тип советского ловца — человека, который, подобно колхознику-земледельцу, хотел управлять природой, а не быть ее рабом. Этот новый ловец уже заглядывал в завтрашний день и стремился к тому, чтобы обеспечить запасы рыбы на пятьдесят лет вперед.