Виталий Закруткин - Плавучая станица

Лежа на полатях, Егор слушал отца и лениво отругивался:

— Бросьте, батя! Пока Степан Иванович инспектором был, я и без ваших советов каждый день рыбу домой носил, а вы теперь спробуйте…

— Дурило ты, — заключил дед Авдей. — Вот поглядишь, как я стану рыбу ловить, никто меня не споймает.

— Поглядим, поглядим, — подзадоривал Егор.

— Ловить надо тихо и с головою, — поучал сына Авдей, — тогда и комар носа не подточит. Выехали, к примеру, два каюка на реку и стали на якорях: один под одним берегом, а другой — под другим. В каюках, допустим, сидят обыкновенные законные удильщики с удочками. Ловят себе по маленькой на червячков. Никто не имеет права до них прицепиться. И никто, к тому же, не замечает, что промеж каюков через всю реку перемет поставлен, а на том перемете триста крючков. Сиди себе с удочкою, лови да по сторонам поглядывай. Как только увидал, что никакой опасности нету, ну, значит, удочки долой и тихонечко выбирай из воды перемет. Выбрал и в тую же минуту выгружай рыбу с каюка на берег, в корзиночки, и… до свидания, будьте здоровы…

Егор, лежа на полатях с папиросой в зубах, лениво слушал отцовские поучения. Ему претило это рыбальство тихой сапой, и он насмешливо кривил рот, отворачиваясь от отца, и часами глядел на реку. Но в то же время он понимал, что отец поступает правильно, не желая лезть на рожон и подвергать себя опасности.

«Хитрый, чертяка, — ухмылялся Егор, слушая отцовские поучения, — и деньжат насбирает, и в браконьерстве его никто не уличит».

Ему было известно, что рыбаки-колхозники организовали, по просьбе Зубова, общественный рыболовный надзор. В группу надзора колхозное собрание выбрало секретаря рыбацкой комсомольской организации Тосю Белявскую, ловца второй бригады Степана Худякова, деда Малявочку, Марфиного сына Витьку, дочь бакенщика Иру Грачеву и бригадира Пимена Талалаева.

Узнав о том, что младший брат выбран в группу надзора, Авдей Гаврилович несколько успокоился.

— Как рыбаки вернутся с низовьев, я поговорю с дядей Пишей, — сказал он Егору. — Он ведь большую помощь оказать может. Ихний надзор инспектор по участкам раскреплять будет, вот и надо, чтобы Пиша взял себе подшлюзный участок, тут сама рыба сходится. А уж мы с Пименом как-нибудь договоримся по-свойски…

Вокруг балагана паромщика постоянно стояли на приколе пять-шесть каюков, в соломе были спрятаны сети и переметы, а на покатой крыше сушились весла. Когда Зубов, с подозрением посматривая на целую флотилию каюков, спросил однажды у паромщика, почему эти каюки собраны у балагана, Авдей Гаврилович добродушно усмехнулся и ответил, не моргнув глазом:

— Ить каждая лодочка догляду требует, товарищ инспектор. А я круглые сутки в балагане, вот и гляжу за чужими лодками. А хозяева мне благодарность оказывают: то картошки кило дадут, то грушек сушеных подкинут, а то, гляди, какую чехонь на ужин старику оставят…

— А что, много рыбы ловят? — поинтересовался Василий.

Авдей Гаврилович усмехнулся и махнул рукой:

— Рыбалят, конешно. Вон у меня полна крыша ихних удочек да лесок. Одно знают: червя по огородам копают да с удочками на каюках дежурят. День или же ночь такой рыбалка посидит и несет до дому пяток паршивых чехонишек. Вот тебе и весь улов.

Мимоходом осмотрев темный, заваленный рухлядью балаган, Зубов простился с паромщиком и ушел, успокоенный.

В этот день он договорился с Груней о ее поездке в город.

Вечерком, взяв свой затянутый парусиновым чехлом фибровый чемоданчик, Груня уехала. Она надеялась без задержки получить заказанные правлением рыбколхоза пять рыбоводных аппаратов и тотчас вернуться в станицу. Однако все получилось иначе.

Хмурая женщина, к которой Груня обратилась в городской конторе, сразу ошеломила ее вопросом:

— У вас наряд есть?

— Какой наряд? — смутилась Груня.

— Наряд на аппараты.

— У меня есть бумага, подписанная председателем колхоза.

Щелкая замком изрядно потертого портфеля и разглядывая какие-то бумаги, женщина возразила:

— Во-первых, без наряда мы ничего не отпускаем, а во-вторых, у нас нет ни одного исправного аппарата.

— В таком случае я пойду к директору или в редакцию газеты, — пригрозила Груня. — Что же это получается? Люди едут к вам за двести километров, а вы их маринуете в своей канцелярии. Разве так можно?

Женщина равнодушно посмотрела на нее:

— Можете идти к директору, он вам то же самое скажет.

К счастью, румяный, с глянцевой лысиной директор оказался не столь твердокаменным и угрюмым, как его подчиненная. Поглаживая располневшую шею голубым платочком, он выслушал Груню, вздохнул и сказал участливо: