Пётр Губанов - Пробуждение

— Приятного вам аппетита, дорогой Анатолий Николаевич, — привстав за столом, подобострастно заулыбался Киштымов, — Наконец-то мы о делах наших сможем поговорить.

— Да, я вас охотно выслушаю, Ариф Арифович, — учтиво произнес Пепеляев.

Киштымов всячески старался заслужить доверие и благосклонность командующего белыми войсками.

— С дальних тунгусских становищ, аж от самого Маяхана, стали поставлять звероловы добытые меха, — торопился обрадовать Киштымов генерала. — Ваш приход на Аян пробудил край от спячки, в которой пребывали охотники при большевиках. Половину закупленной пушнины, как вы пожелали, я откладываю в ваши лабазы для военных нужд. Все идет, как условились, дорогой Анатолий Николаевич. Но часть пушного товара перехватывает на аукционе Джон Гудселл, представитель фирмы «Олаф Свенсон». Опять навез много разных товаров этот ловкий американец.

— Чем же он торгует на таежном аукционе? — заинтересовался Пепеляев.

— Охотничьими ружьями, порохом, дробью — всем, что в первую очередь надобно охотнику, — с готовностью отвечал Киштымов. — Кроме того, привозит сахар, муку и соль — самые нужные продукты для туземного народа. А уж до чего падки таежники до спирта, так не приведи господи! Вот и спаивает тунгусов Джон Гудселл. И дерет с них потом три шкуры. Может быть, вы, Анатолий Николаевич, сумеете как-нибудь урезонить проходимца Гудселла.

— Можно попытаться, но мы сильно от них зависим, Ариф Арифович, — невесело протянул Пепеляев.

— Крепко все перепуталось в судьбах русских людей и всех нас с приходом большевиков к верховной власти в Москве, — произнес в задумчивости Киштымов. — Вот и вас, Анатолий Николаевич, вижу, одолевают думы-заботы!

— Забот в нашем воинском деле хоть отбавляй, — охотно согласился Пепеляев с хозяином дома. — А в этом кошмарном походе против большевистских орд я вовсе покой потерял: шутка ли, пробиться по такой труднопроходимой местности до Якутска, а потом пройти через всю Сибирь? Я — коренной сибиряк, и тайга мне не страшна, но как подумаю о бедных солдатиках — братьях по несчастью, так у меня голова пухнет.

— А не обернется крахом все это? — спросил Киштымов и растерянно заморгал редкими ресницами.

Пепеляев молча уставился на хозяина дома, осмелившегося вслух высказать мысль, которая терзала его самого. Он невольно вспомнил о лейтенанте Соловьеве, с которым свела его эмигрантская судьба на острове Квельпарт, где застрял морской офицер со своим кораблем «Магнит». А после того как Соловьев выгодно продал судно китайским мореходам, Пепеляев вступил с ним в пай и с тех пор поддерживал дружеские отношения с бывшим лейтенантом. Захватив часть Охотского побережья, генерал выделил компаньону рыболовные угодья и участки в районе Командорских островов для охоты на морских котиков. На деньги, приобретенные от продажи военного транспорта, Соловьев купил парусно-моторную шхуну «Святой Михаил», укомплектовал ее частью команды «Магнита» и стал промышлять охотой на пушного зверя у берегов своей бывшей родины.

Генерал Пепеляев чувствовал себя неуверенно на побережье Охотского моря; отрезанный от внешнего мира огромными водными пространствами, он не имел под руками судов, годных для дальнего плавания. Еще осенью Пепеляев приказал Соловьеву своей генеральской властью прибыть с Командоров в Аян на шхуне, как только получит но радио закодированный сигнал. Все свои расчеты в случае краха Якутской операции Пепеляев строил на том, что сумеет благополучно выбраться из порта Аян на судне «Святой Михаил».

За время пребывания генерала на побережье для него реквизировали немало пушнины у таежных звероловов, якобы предназначенной для военных нужд. В цивилизованной стране такое богатство равноценно золотому запасу, на который можно приобрести немало оружия либо жить припеваючи. Пепеляеву припомнились последние дни отступления Колчака к Иркутску вместе с золотым запасом России. Когда эшелон проходил вблизи китайской границы, кто-то из штабных генералов предложил «верховному правителю» бежать с частью российского достояния через недалекую границу в Китай. «Русскому адмиралу не нужно русское золото», — заупрямился Колчак. «Поживи Александр Васильевич с годик в Харбине, как мыкался там я, не стал бы с таким пренебрежением отмахиваться от уймы богатства, которое само плыло ему в руки», — подумал о «верховном» генерал Пепеляев.

— К сожалению, Ариф Арифович, ратное счастье переменчиво и разное может приключиться на таежной военной тропе древних охотничьих племен, — после продолжительного молчания молвил генерал. — Быть может, Джон Гудселл станет нам с вами якорем спасения.