Александр Плетнев - Когда улетают журавли

И вот уж катят Сумцовы на попутной машине. В кабине сумрачно; фары светят далеко вперед, и ни горки, ни оврага: дорога ровная да трава, а в боковое окно Сан Саныч видел крупные, как синие фонарики, звезды. Изредка машина врывалась в лесок, и тогда в приоткрытое окно влетал холодный ветер. Стволы деревьев будто выбелены известкой. Березы.

Машина осветила бревенчатый дом с кустами в палисаднике, громко засигналила. Сумцовы вышли из кабины. Машина ушла, и тотчас засветились в доме окна.

— Разбудили старичков, — говорил отец возбужденно. Сан Саныч держался за его руку и чувствовал, как он волнуется.

— Ай-яй-яй, тихо-то как! Жизнь ты моя!

Хлопнула дверь сенец и, хотя Сан Саныч никогда не видел бабушку, но сразу по голосу понял; она.

— Да они же это, отец, они. О господи! — Бабушка подхватила Сан Саныча на руки, несла в дом, целовала.

— Прилетел, голубчик мой, измаялся цыпленок.

— Отпусти, бабушка: я уже большой, — просил Сан Саныч.

— Ох ты ж, он большой, — счастливо смеялась она, усаживая Сан Саныча на лавку у стола.

— Где внук-то, — басил дед, усатый, с большой розовой лысиной. Он больно кольнул Сан Саныча под нос усами, как платяной щеткой. Сан Саныч поморщился и провел пальцем по лысине, отчего осталась белая полоска и тут же исчезла.

— Больно?

— А нет. Это бог мне за правду лица прибавил. Будешь жить по правде, и у тебя так же будет.

— А сердце-то чует, — говорила бабушка, собирая ужин. — Легла спать, а оно так и рвется: выйди за деревню, подсказывает, едут.

За ужином Сан Саныча стало клонить в сон, и бабушка повела его спать в чулан.

— Хорошо будет в чуланчике-то, покойненько. Окошечко махонькое, солнышко долго не разбудит.

Где-то над крышей заворчал гром, а потом зашуршал дождь.

— Спи, цыпленок, спи. И громушко, и дождичек — славно, хорошо.

— Я тебе, бабушка, две плитки «Рот-фронт» привез и драже, — говорил, засыпая. Сан Саныч.

— На что мне дрожжей: у меня свои есть дрожжи. Зря заботился. А «в рот фронт», это что?

— Шоколад, — одолевая сон, ответил слабо.

Тихо шуршал дождь, что-то шептала бабушка, и Сан Саныч сразу же заснул.

Проснулся он оттого, что в лицо ему кто-то брызнул воды. На бочке, над изголовьем, сидел кот и стряхивал с себя росу. Из окошечка пучком било солнце. Под потолком висели веники, а чуть ниже — мешок, через край набитый волосом, и Сан Саныч удивился: зачем его столько набрали в парикмахерской.

Он вышел на двор, и его осенило солнце. Оно светило сверху и снизу из рассыпанных по траве, лопухам и листьям росинок. На бельевом шнуре сидела ласточка и что-то щебетала, рассказывала сама себе, как болтливая девчонка. Бабушка вешала на колья кринки.

— Проснулся, цыпленок. Умывайся, — она показала на жестяной умывальник, прибитый к столбику, — да будешь оладушки есть.

Она принесла полотенце, но Сан Саныч еще не умывался.

— Ай, водичка холодная? Сейчас я тепленькой волью.

Сан Саныч потянул бабушку за рукав:

— Бабушка, а где туалет?

— На-ко, да вон, на огороде. А ты иди в сарай. На огороде роса — вымокнешь.

Сан Саныч опасливо заглянул в сумрачный сарай. Над головой пролетели две ласточки, обдав лицо ветерком. Он сделал еще шаг в сумрак, но тут кто-то зашипел страшно и больно долбанул в ногу. Сан Саныч кинулся бежать к бабушке, а за ним, вытянув шею, гнался гусак Сенька.

— Сенька, фулюган, подожди, осенью скручу голову! — пообещала бабушка и ударила Сеньку хворостиной по спине, как по подушке.

Сенька, победно гогоча, пошел к сараю, а навстречу ему вышла гусыня со стайкой желтых гусят.

— Иди, я покараулю. — Бабушка с хворостиной встала у дверей. Сенька косил злим глазом из оранжевого ободка и басовито ругался.

В сарае Сан Саныч пригляделся; Под крышей в углу — глиняный ласточкин домик. — Ласточка влетела, помахала крыльями на месте, вцепилась коготками в край домика и отдала птенцам большую муху. Потом она сидела, смотрела на Сан Саныча и нисколько его не боялась. Он перевернул высокое лукошко, залез на него и потянулся к ласточке рукой. Ласточка вспорхнула и с криком «тви! тви!» заметалась по сараю. Сан Саныч всунул руку в гнездо и нащупал мягких и теплых птенцов, вынул сразу двух, розовых, с мелким пушком на спинках. Сердце Сан Саныча заколотилось восторженно и умиленно.

— Ой вы маленькие! И как вас не тошнит от мух. Я вам вкусненькое что-то принесу.

Не раскрыв птенцам секрета, что он принесет, положил их в гнездо, спрыгнул с лукошка и только сейчас заметил, что пол сарая засыпан крупной черной смородиной. Сан Саныч набрал горсть и вышел.