Николай Погодин - Собрание сочинений в 4 томах. Том 1

Черкасов. С каких пор японская армия сделалась столь человечной?

Такэда. Тем более, у нас был конфликт, а не война. Но вы увозите куда-то трупы и не поставите нас в известность об этом!

Черкасов. Когда вы шли на нашу территорию, вы не поставили меня в известность об этом!

Такэда. Очень жаль, что не мог вести с вами бой, так как я не был на месте конфликта. Очень жаль, лейтенант!

Черкасов. Я уважаю воинственных людей, когда они молчат о своей храбрости.

Такэда. Где находится наш офицер?

Черкасов. Он имеет соответствующее его чину содержание.

Такэда. Что он делает?

Черкасов. По моим сведениям, он впал в религиозный экстаз.

Такэда. Почему вы не интересуетесь судьбой вашего солдата?

Черкасов. Он убит… убит вами.

Такэда. Чем вы можете доказать это?

Черкасов. В ночь после боя вы отвезли моего бойца в штаб. По дороге он был в бессознательном состоянии. Опасаясь, что он умрет до допроса, японцы вызвали врача в китайскую харчевню…

Такэда. Откуда может знать советский лейтенант такие подробности?

Черкасов. Из достоверных источников, майор, из весьма достоверных источников! Мы знаем, что поутру наш боец объявил голодовку. Он потребовал консула. Это очень развеселило ваших молодых офицеров. Тогда наш боец замолчал. Вы его пытали…

Такэда. Что?..

Черкасов. Вы два раза пытали его водой, потом отрубили ему кисти рук.

Такэда. Неправда! Он умер от ран, которые не давал перевязать. На его гроб мы положили венки и отнесли его на площадь. Всякий солдат отдавал честь вашему красноармейцу.

Черкасов. Если боец умер от ран, то за какую же доблесть вы окружили его прах воинскими почестями?

Такэда. Из уважения…

Черкасов. Бросьте, майор! На доблести наших бойцов вы хотите воспитывать своих солдат!

Такэда. Я желаю оставить эту тему. Вы помните мое заявление?

Черкасов. Я слышал и хорошо помню все, что сказал мне майор, но будет так: японцы напишут и распишутся, что они потеряли на чужой земле одиннадцать солдат, и получат их трупы в обмен на одного убитого ими нашего бойца.

Такэда. Вы не делаете никаких уступок?

Черкасов. Никаких.

Такэда. Вы отвечаете за свои слова?

Черкасов. Отвечаю.

Такэда. В этом случае наша императорская армия будет искать своих мертвых чинов прямым путем и получит их силой.

Черкасов. Кого вы пугаете, майор? Припомните, сколько раз вы нас хотели напугать? Скажите прямо: что вас больше интересует — трупы солдат или сопка Серебряная?

Такэда. Интересы великих держав недоступны понятиям молодого лейтенанта.

Черкасов. Любой боец на моей заставе знает ваши интересы, господин Такэда.

Такэда (любезно) . Очень рад был познакомиться с вами, господин лейтенант! До свиданья!

Черкасов. Счастливого пути!

Такэда (улыбка, любезность) . Буду неимоверно счастлив встретиться с вами в другой обстановке… где язык заменит оружие!

Черкасов. Буду так же рад осчастливить вас, майор!

Отдали честь друг другу и разошлись.

Декорация первой картины — подножие сопки Серебряной. Солнечный день под вечер. Мансурови Солонкинпросматривают границу.

Мансуров. На заставе веселый день: лейтенант с бойцами из госпиталя вернулся, а у меня душа болит.

Солонкин. Почему болит?

Мансуров. Долгий сам будет козла жарить. Лучше бы он мое сердце жарил.

Солонкин. Не плачь, скоро на заставу пойдем. Долгому-то боевой орден будет!

Мансуров. А тебе, думаешь, не будет? И тебе будет!

Солонкин. Этого мы не можем знать!

Мансуров. Если знать не можем, зачем говорить?

Солонкин. Считай, месяц прошел, как я с Кульковым так же вот служил на Серебряной… Эх ты, Васятка!.. Василий… Горячий человек был! Замучили человека. Точно в воду глядел, всегда ведь говорил — живым в руки японцам не сдамся!

Мансуров. А разве он сдался? Нет, Кульков не сдался. За то и пытали, что он им не сдался.

Солонкин. Мансуров, машины едут.

Мансуров. Давно вижу.

Солонкин. На самую границу хлещут… Что-то японцы сделались отчаянными! То есть агрессивными, так сказать.