Франц Таурин: Партизанская богородица

На карте не было села Больше-Илимского. Приблизительное местонахождение села Брумис сам пометил чернильным кружком. Так же приблизительно, с возможным соблюдением масштаба, были нанесены окрестные крупные села.

Расстояние до деревни Перфильевой, в которой строптивый комендант не желал освобождать школьное помещение, было меньше ширины ногтя на большом пальце. До Усть-Кута, где находился сейчас главнокомандующий Вепрев со своим штабом, — около вершка. Столько же примерно и до Братского острога и Николаевского завода, где вел бои отряд Бугрова.

До Бодайбо было больше четверти, до Якутска — более половины аршина. А до Петропавловска-на-Камчатке, приткнувшегося в правом верхнем углу карты, было значительно дальше, чем до Омска — столицы кровавого Верховного правителя Колчака...

Но в Петропавловске, отделенном многими тысячами верст, был телеграф, и легче было дать указание Камчатскому ревкому, нежели перфильевскому коменданту...

Снестись с деревней Перфильевой подчас было труднее, чем с заграницей. Охотский ревком сумел захватить в целости и сохранности портовую радиостанцию и предоставил ее в распоряжение Крайсовета. Вчера Охотская радиостанция передала в эфир обращение краевого Совета к рабочим Англии, Франции и Америки с призывом бороться против контрреволюционной интервенции и требовать от своих правительств вывода войск с территории молодой Советской Республики.

Вчера на Совете, когда обсуждался текст обращения, Митрофан Рудых сказал, кривя губы:

— Пустой номер!.. На пролетарскую солидарность рассчитываете?.. Видели мы ее, чехословацкую. Похоже, скоро японскую увидим. Все это красивые словечки. Пальцы у каждого к себе гнутся!

И вовсе неожиданно для Брумиса вскинулся Васька Ершов.

— На пролетарьят не замахивайся! Лабазная твоя агитация! Купецкое нутро вылазит! Правильно написано! Только еще крепче надо! Чтобы до печенок проняло! Чтобы всех этих англичанов и французов совесть заела. Али мы одни должны! Пиши прямо: «Даешь мировую революцию!»

Брумис смотрел на карту.

На самом ее краю — Охотск, вкрапленный черной точкой на границе между желто-бурым материком и синим океаном. Из этой точки концентрическими кругами, подобно волнам отброшенного в воду камня, разносились по всей планете слова большевистской правды... Они донеслись до Лондона, до Парижа, до Нью-Йорка и Чикаго... Они пронеслись и над Больше-Илимском, только здесь пронеслись безмолвно. Но в Москве их услышат. И будут знать, что в далеком таежном сибирском краю разгорелось пламя партизанской войны. Что пламя это полыхает все сильнее и сильнее, выжигая белогвардейскую нечисть и приближая час окончательной гибели самого опасного и злобного врага Советской Республики кровавого адмирала Колчака и его разноплеменных приспешников и покровителей...

Отдать все силы, чтобы приблизить этот час, что положит конец злой братоубийственной войне, несущей лютые муки трудовому люду, пожирающей тысячи и тысячи жизней и плодящей вдов и сирот; отдать все силы, чтобы приблизить этот час, который откроет дорогу в царство Свободы, Правды и Справедливости, — этой мыслью и во имя этого жил Брумис, как и миллионы подобных ему...

Если бы сказали ему: «Для этого нужна твоя жизнь!» — он с гордостью отдал бы ее.

Но его жизнь могла стать лишь неприметной искоркой в пламени всенародного пожара. Одна и сама по себе она не значила ничего. Силу, значение и смысл обретала она лишь участием в общем всенародном порыве, в общей всенародной борьбе.

В ходе этой борьбы, волею обстоятельств, ему — простому, не очень грамотному рабочему, батрацкому сыну, сироте-свинопасу, — пришлось стать вожаком. Вести за собой людей, отвечать не только за себя, но и за них. Нести этот груз было труднее, чем разом отдать свою жизнь. Но и уклоняться было еще недостойнее, нежели прятаться от пули за чужую спину.

Брумис сел к столу и склонился над бумагами.

Вошло в привычку с вечера записывать все, что должно быть сделано за следующий день.

Сегодня на листе было особенно много записей.

1. Относительно организации оружейной мастерской.

2. О реквизиции медикаментов в сельских кооперативах.

3. Послать уполномоченных для сбора оружия.

4. Послать уполномоченных для переписи скота.

5. Постановить о запрещении выдачи и продажи водки.

6. О помощи рабочим Николаевского завода.

7. Ответ на телеграмму Бугрова.

Последнее было самым важным и наиболее безотлагательным.