— Чего ты меня силком тащишь? Сама найду, не обробею. Да пусти ты, чего уцепился!
Урядник больно, как клешами, сдавил Палашкины плечи. Заглянул ей в глаза. По красивому сытому его лицу пробежала снисходительная усмешка.
— Дуры вы, бабы! Не понимаете хорошего обращения. Запросто могу свести в контрразведку. Там тебе целый взвод женихов приспособят. Ей богу, дуры! Нет чтобы по-хорошему!
После такого разъяснения Палашка больше не вырывалась.
Сперва ей показалось, что урядник ведет ее в тот же конец, где на тракту изба Афанасия Иваныча, и снова шевельнулось подозрение на Дарью. Но вместо того чтобы свернуть на трактовую улицу, урядник повел ее проулком, уходящим в гору. Остановился в конце проулка, перед когда-то крашенными, теперь облезлыми воротами. Открыл калитку, втолкнул Палашку во двор. На дверях избы висел замок.
— Хозяйки дома нет, — сказал урядник. — Вот и хорошо. Скулить некому.
Взял Палашку за руку и подвел к сарайке в дальнем углу двора.
Пинком ноги открыл низенькую дверь.
— Заходи!
Видно, страшное было у Палашки лицо, потому что решил подбодрить ее. Сказал грубовато, но незлобиво:
— Чего обмерла? Чай, не убивать тебя стану!
В сарайке пахло конским потом и еще чем-то пряным и душным.
— Садись! — сказал урядник, указывая на охапку соломы, накрытую попоной.
Сам пошарил в головах, достал из-под соломы четвертную бутыль, заткнутую тряпкой, и большую жестяную кружку.
Наполнил кружку. Палашку передернуло от тошноватого запаха самогонки.
— Выпей для знакомства! — он протянул Палашке налитую вровень с краями кружку.
— Первую хозяину, — возразила Палашка.
Шевельнулась надежда: захмелеет, ослабнет... может, и удастся спастись...
— Опасаешься? Зря! Первачок что надо!
И единым духом осушил кружку. Крякнул. Налил снова. Протянул Палашке.
— Пей!
Палашка, преодолевая тошноту, сделала несколько глотков.
— Нет, так у нас не пьют!
Грубо зажал под мышкой голову Палашки, запрокинул ее и вылил ей в рот самогонку.
— Теперь порядок! — И с пьяным хохотком ущипнул ее.
Палашка оттолкнула его.
— Слушай ты, женишок! — Его грубость и противная, опалившая все нутро самогонка придали ей злости и смелости. — Меня нельзя! Я порченая!
— Сейчас вылечу. Токо дверь припру.
— Добром прошу, отпусти! — закричала Палашка.
— Сейчас... отпущу... — бормотал он, продолжая возиться у двери.
Палашка вытащила спрятанный за голяшкой ичига нож, неслышным кошачьим прыжком подскочила к пригнувшемуся у двери уряднику. Занесла руку с ножом и резким движением, словно срезая серпом тугую прядь спелого жита, полоснула по горлу.
Урядник опрокинулся навзничь, судорожно выгнулся. Захлебнулся коротким всхлипывающим стоном...
Мерзкая тошнота сдавила Палашке грудь. Она свалилась рядом с убитым. Всю ее била противная мелкая дрожь...
Страх придал ей силы подняться. Трясущимися руками разгребла солому. Оттащила в угол вялое тяжелое тело. Туда же положила бутыль и кружку. Завалила соломой, сверху постлала попону.
Опасливо выглянула во двор. Замок висел на дверях избы. Осмотрелась, нет ли на ней крови, и бегом кинулась к воротам...
Тетка Дарья открыла ей калитку и ахнула.
— На тебе лица нет! Что стряслось-то?
— Плохо мне, тетя Даша...
— От тебя винищем несет! — Дарья брезгливо поджала тонкие губы. — С какой бы радости?
— Потом... потом, тетя Даша... Укрой меня, спрячь... Куда ни на есть спрячь... Искать меня будут!..
Дарья испуганно огляделась. Не слышит ли кто? Поспешно захлопнула калитку.
Палашка забралась на печку и долго плакала, всхлипывая, не слыша уговоров и причитаний обеспокоенной Дарьи...
Очнулась ночью. Кто-то настойчиво тормошил ее. Никак не могла понять, где она и как тут оказался Санька...
А когда поняла, вспомнила все... Обхватила Санькину шею руками, судорожно прижалась к нему и заплакала навзрыд.
Санька встревожился. Никогда еще такой не видел ее.
— Кто тебя?.. Что с тобой?..
Никак не могла совладеть с собой. Наконец вымолвила:
— Думаешь, легко человека убить...
Корнюха снова переносил ее в лодку.
Учуял самогонный дух, сказал с горькой усмешкой:
— Помирились, стало быть...
— Глупый ты... — сказала Палашка и потом за всю дорогу не произнесла ни одного слова.
5
Бугров велел разбудить себя, как только вернутся разведчики.
Вошел и с порога сказал:
— Жива!
Палашка встала ему навстречу. Он обнял ее, поцеловал в висок.
Читать дальше