Варткес Тевекелян - Романы. Рассказы

Манукян, в свою очередь, испытующе посмотрел на Хачика, но молчал, кусая от злости губы.

— Пришел я к тебе как армянин к армянину, как твой земляк, — помолчав, продолжал Хачик. — С чистым сердцем пришел. Не якшайся ты с турками да уйми своих ребят, чтобы они не безобразничали. Не вносите раздора в народ, нам и без того забот и горя хватает…

— Иначе?.. Не стесняйся, Хачик, договаривай.

— Сам знаешь. Зачем лишнее говорить! Слова легкие, их ветер уносит, а дела остаются.

— Угрожать пришел мне?

— Зачем такие обидные слова между земляками? Пришел просто посоветовать: остановись, пока не поздно. Дорога, которую ты избрал, к хорошему не приведет тебя.

— А вы тем временем изобьете кого захотите, а если не по-вашему — и убить можете, дом сжечь, магазин разграбить.

— Что ты, что ты! Разве мы бандиты, чтобы лавки грабить, дома жечь, людей убивать? Никогда этого не бывало. Но кровь может пролиться, и тогда Черный бинбаши потрет руки от удовольствия: одним, мол, меньше стало.

— Значит, вы этого добиваетесь?

— Нет. Я просто предупредил тебя в последний раз, а там смотри сам.

Хачик, не прощаясь, вышел, оставив Манукяна в мрачном раздумье. Манукян долго расхаживал по тесной лавчонке. Не такой человек Хачик, чтобы бросать слова на ветер. История с племянником — предупреждение для Манукяна.

«Это ясно, нужно быть очень осторожным, — думал Манукян, — иначе никакая полиция не защитит от острия кинжала или от веревки. И вообще защитит ли она?»

— Дикари! — вслух сказал Манукян.

И вечером, встретившись со своими многочисленными друзьями в единственной в городе кофейне, Манукян вскользь коснулся разговора с Хачиком.

— Нам придется быть очень осторожными, временно прекратить всякие действия, — пусть страсти немного улягутся, а там видно будет, — закончил он свою речь.

— А по-моему, нужно убрать с дороги Гугаса и Хачика, — предложил молодой Каракаш.

— Теперь — ни в коем случае! Есть люди, которые не менее опасны и после своей смерти. Тронь их — и эти дикари устроят нам настоящий погром. Нет, с этим нужно подождать, — воспротивился Манукян.

Мир был окончательно нарушен. Борьба среди армянского населения долины разгоралась.

Гугас благополучно вернулся. Мулы были нагружены кормом для баранов. Жители долины устроили каравану торжественную встречу. И охотник Мигран в сотый раз рассказывал, как он указал каравану удобные проходы в горах, как они проскочили сквозь бушующую пургу в ущельях и чуть не замерзли там, какие препятствия им пришлось преодолеть, и о том, какое крепкое сердце у Гугаса. Чабаны слушали Миграна и качали головами.

Наконец горы сбросили свой белый покров и уже покрылись кое-где зеленью. Из серых, несущихся низко над землею облаков не переставая шел мелкий дождь. Весело зажурчали многочисленные речушки. Перелетные птицы возвратились в покинутые гнезда. Пришла долгожданная весна.

В садах и огородах началась рабочая пора. Чабаны, накинув на плечи свои бурки, погнали отощавшие за зиму стада на яйлу.

Гугас опять отправился в далекие края. Караван выходил из города. Горожане услышали боевой клик:

— Эй-эй!.. Идет караван Гугаса!

Чуть приоткрыв занавеску, Сирануш украдкой следила за уходящим караваном. Отдохнувшие мулы, звеня колокольчиками, бодро шагали за своим вожаком — конем Гугаса. Апет, увидев отогнутый край занавески на окне, вздохнул и ускорил шаг. Вскоре караван скрылся за садами.

Мурад с Качазом провожали Гугаса далеко за город. Когда караван обогнул плетень крайнего сада, Гугас спрыгнул с коня и обнял сына.

— Ну, Мурад, до свидания! Дальше не ходи. Передай привет всем нашим — дедушке, бабушке, маме. Поцелуй сестру и братьев. В следующий раз непременно возьму тебя с собой. Прощай и ты, Качаз.

Ребята остановились у края дороги и так стояли на одном месте, пока не прошел последний мул. Мурад звонко крикнул вслед:

— Счастливого пути! Дядя Апет! Не забудь египетского петуха!

Апет повернулся и махнул рукой: ладно, мол, не забуду!

— Знаешь, Мурад, я непременно стану караванщиком. Побывать в чужих краях, объехать весь мир, драться с разбойниками — что может быть лучше? — сказал Качаз, когда они возвращались домой.

— Да, дело хорошее. Ну, а разве плохо быть капитаном и плавать по морям? С караваном далеко не уйдешь. Вот капитан — это другое дело. Во всех странах можно побывать, настоящих негров повидать, даже в Австралию съездить. Я бы хотел стать капитаном, только отец говорит, что доктором быть лучше.