Варткес Тевекелян - Наш собственный корреспондент сообщает

Первыми ворвались в город Н. на юге России красные кавалеристы. В боях за город особо отличился первый эскадрон, где служил политбойцом Алеша Воронов. Ему не исполнилось полных двадцать лет, и был он заместителем политрука эскадрона.

Кавалерийскому полку отвели для постоя казармы на окраине, построенные еще в прошлом веке для местного гарнизона. Казармы эти оказались невероятно по тем временам благоустроенными и пришлись по душе кавалеристам, привыкшим к жизни и днем и ночью под открытым небом. Тут было все: спальные корпуса с низкими кроватями, покрытыми серыми одеялами, бани, пекарни, обширный двор и, главное, склады, набитые продовольствием и новеньким обмундированием, полученным из Англии. Казаки и белогвардейцы оставили город так поспешно, что не успели разграбить склады или хотя бы поджечь их, чтобы не оставлять большевикам.

Бойцы первым делом растопили бани, благо в запасе было много расколотых и аккуратно сложенных штабелями дров. Получив мыло и свежее белье, они с наслаждением мылись и парились. Все еще находясь под впечатлением победоносного боя, возбужденные, они забыли об усталости, о войне и сейчас шутили, хохотали от души, поливали друг друга горячей водой и дурачились, как малые дети.

В городе постепенно налаживалась жизнь, повсюду висели красные флажки, менялись вывески на фасадах бывших присутственных мест, появились новые, непонятные для обывателей названия: ревком, губком, губоно, губчека и другие. Читая с опаской эти загадочные названия, горожане неодобрительно покачивали головой и быстро проходили, чтобы не обращать на себя внимания новых властей, о которых они наслушались много страшного.

По обязательному постановлению ревкома, открылись магазины, столовые и кондитерские, в лавках торговали свежим хлебом. Сняв бляхи с фартуков, дворники усердно очищали город от грязи, оставленной белогвардейцами. После четырех часов дня на бульваре играл духовой оркестр, а вечером в театрах и бывшем Дворянском собрании, превращенном в клуб, давали представления. Вышел первый номер газеты «Серп и молот».

Алеше Воронову не долго пришлось отдыхать. Уже на второй день его вызвали к комиссару полка.

Войдя в маленькую комнату с низким потолком, Алеша доложил по всем правилам:

– Боец Первого эскадрона краснознаменного кавалерийского полка Алексей Воронов явился по вашему приказанию.

Комиссар, из бывших студентов, старше Алеши, может быть, года на три-четыре, подтянутый, в начищенных до блеска сапогах, улыбнулся и указал Воронову на единственную табуретку около своего стола.

– Вот что, товарищ Воронов, придется откомандировать вас в распоряжение губкома партии, – сказал он затем официально.

– Зачем? – вырвалось у Алеши.

– Есть предложение использовать вас на гражданке.

– Не пойду, – не раздумывая, заупрямился Алеша. – Я не для того вступил добровольцем в Красную Армию, чтобы служить на гражданке, а для того, чтобы воевать до полной победы революции во всем мире.

– Победа революции куется не только на фронте, – комиссар был подчеркнуто сух. – Надеюсь, вы знаете, что коммунист, получив задание, обязан его выполнять, а не рассуждать. – Он взял бумагу со стола и протянул Алеше. – С этой бумагой явитесь к секретарю губкома.

– Но как же, вы понимаете… – еще попробовал что-то изменить Алеша.

Комиссар не дал ему договорить.

– Никаких но, выполняйте, – на этот раз он повысил голос.

– Есть явиться к секретарю губкома. – У Алеши от обиды дрожал голос.

– То-то хороша будет наша боевая большевистская партия, если каждый ее член будет распоряжаться самим собой. – Комиссар встал, положил руку на плечо Алеши и продолжал уже дружески: – Пойми, иначе нельзя, нужно о тыле тоже заботиться. Смотри не подкачай, не подведи пас, своих товарищей.

– Постараюсь, – сердито буркнул Алеша, спрятал бумагу в верхний карман гимнастерки и, не заходя в казарму, отправился в город выполнять приказ комиссара.

В кабинете бывшего губернатора, куда пригласили Алешу, кроме секретаря губкома, немолодого человека с седыми висками и усталым лицом, находились еще трое. Алеша обратил внимание на мужчину с козлиной бородкой и в пенсне – явный интеллигент. Двое других – молодые парни, один с кольтом у пояса, второй в кожанке, несмотря на жару. Секретарь взял у Алеши бумагу, прочел вслух: