Григорий Кобяков - Кони пьют из Керулена

— Не я говорю. Так просил сказать тебе, председатель, и всем людям старый Чултэм. А ты знаешь, председатель, Чултэм — мудрый человек. Он послал своего сына Тэрбиша…

— Где же Тэрбиш?

— Я вернул его назад. Мне показалось, что Тэрбиш болен: рот у него черный, губы запеклись, глаза непонятные.

— Ты правильно сделал, Дамдинсурэн.

Председатель распорядился пригласить в контору членов, правления и специалистов, хотя можно было обойтись без приглашения: встревоженные люди сами шли в контору.

Посоветовались с Жамбалом и решили о случившемся немедленно сообщить в аймачный партийный, комитет: пусть даже не окажется на Черной речке очага чумы — тарбаганьей болезни — обследование на чуму необходимо. Ну, а если окажется, то надо скорее принимать какие-то меры. Людям нужна срочная врачебная помощь.

Жамбал тут же поехал к пограничникам, чтобы по рации связаться с аймачным партийным комитетом. Своём связи с городом — ни телефонной, ни радио — поселок пока не имел.

Председатель Самбу начал совещание. Оно было деловым и коротким. Уже через четверть часа контора опустела. Все получили подробные указания, кто — подготовить палатки, кто — продовольствие (может быть, придется надолго выехать на Черную речку), кто — известить людей, которых, возможно, придется выставлять в сторожевые посты. Ванчараю было велено сейчас же отправиться в степь и предупредить всех чабанов, стоящих с отарами невдалеке от Черной речки, чтобы никто из них до приезда врачей не оказался на стоянке Чултэма. Не дай бог, если болезнь пойдет гулять по степи. Тогда ее ничем не остановишь.

Встревоженный поселок к вечеру притих. Но не успокоился. Просто застыл в ожидании чего-то страшного. Люди никогда не видели, как начинается тарбаганья болезнь, как ею болеют, но слышали — народная молва шла издревле, передаваясь от рода к роду, от поколения к поколению, — что это черная смерть, от которой никому нет спасения.

Ночью по круглым бокам юрт бил ветер и хлестал дождь. По небу неслись обрывки черных туч.

Утро, умытое дождем и пронизанное солнцем, никого не обрадовало. Люди, назначенные в сторожевые посты, молчаливые и настороженные, собирались у конторы.

В малый полдень [15] Малый полдень — около 10 часов утра. сюда подошла заляпанная дорожной грязью машина из города. Приехал отряд медицинских работников с противоэпидемический станции. Его возглавляла Лидия Сергеевна Леднева.

Председатель Самбу предложил отряду, ехавшему всю ночь под дождём, немного отдохнуть. Но Лидия Сергеевна запротестовала.

— Не в гости приехали, — сухо сказала она. — Только по стакану горячего чаю, если найдется.

— Найдется, эгче, — вмешалась в разговор Алтан-Цэцэг. Леднева оглянулась на знакомый голос.

A-а, это ты, Прыг-скок? Здравствуй, родная, — Лидия Сергеевна обняла Алтан-Цэцэг. — Жаль, что встреча наша состоялась в такой грустный час.

И стала спрашивать о Максимке. Узнав, что все хорошо, улыбнулась:

— Береги мужчину.

Алтан-Цэцэг, наблюдая за Лидией Сергеевной, видела сейчас совсем другого человека: в ней не было обычной мягкости.

Лидия Сергеевна подозвала мужчину в роговых очках и попросила его договориться с председателем о сторожевых постах, о питании людей на биваке, о палатках или юртах.

— У них все приготовлено, Лидия Сергеевна, — доложил мужчина в очках, — я проверим.

— Тогда пойдемте, Иван Николаевич, к моей подруге на чай.

В знак глубокого уважения к почетным гостям Алтан-Цэцэг открыла дверь и, низко поклонившись, попросила Лидию Сергеевну и Ивана Николаевича пройти в юрту.

— Не надо сейчас церемоний, Алтан, — сказала Лидия Сергеевна.

Чаепитие было молчаливым и спешным: через полчаса отряд и сторожевые посты должны были выехать.

Великое горе пришло в большую семью старого Чултэма. Вечером десятилетний сын Намжил пожаловался на головную боль и лег спать. Но сна не было. Всю ночь метался в жару. Настой белой травы не помогал. Утром Намжила не стало.

Маленький Намжил ничего не сказал, да и не мог сказать— что понимал десятилетний? — о причине своей болезни. А это обернулось великой бедой для всей семьи. Но беда, пожалуй, не миновала бы, даже знай родные, что за два дня до болезни Намжила угостили конфетами и он съел их. У конфеток были такие красивые обертки-фантики…

Через день после смерти Намжила захворала мать. Признаки болезни были те же, что и у сына: головная боль, высокая температура, кашель. Не поднялась мать. На вторые сутки она подозвала Чултэма, чтобы попрощаться.