Анатолий Рыбаков: Лето в Сосняках ис

— Я должен ознакомиться с положением вещей, — уклончиво ответил Лапин.

— Безусловно, — согласился Коршунов, — могу тебе выделить в помощь Аврорина и Черноконя. Ну, и потом Ангелюк.

Лапин поморщился.

— Не нравится Ангелюк? — рассмеялся наконец Коршунов. — Мне Ангелюк тоже не нравится. Но он начальник отдела кадров, и у тебя могут возникнуть вопросы…

— Хорошо, пусть будет Ангелюк.

— Видишь, какая авторитетная комиссия, — Коршунов загнул пальцы, — Аврорин — инженер, Черноконь — экономист, Ангелюк — кадровик. Авторитетная, многосторонняя комиссия.

— Хватит резвиться, — сказал Лапин, — вызывай Миронова.

— Миронова мы сейчас доставим.

Коршунов нажал кнопку звонка и попросил секретаршу вызвать начальника двенадцатого цеха Миронова.

Миронов был на опытной установке, от нее до заводоуправления километра два, и, пока Миронова доставляли , Лапин успел пообедать в заводской столовой и, после того как пообедал, прождал Миронова еще час.

Опытную установку сактама — полимера для нового синтетического волокна — Миронов монтировал прямо в действующем цехе: на постройку нового помещения не хватило денег.

Это был самый старый цех завода, построенный еще фирмой «Линде» в тридцатых годах, — светлый просторный цех с кафельными полами и большими излишками площадей, как строили тогда вообще, а иностранные фирмы, не жалевшие советских денег, в особенности. Жалко громоздить сюда новые установки, но другого выхода нет. Важно сейчас создавать новые производства.

Миронов сидел на подоконнике в углу, где монтировалась установка, разговаривал с представителем машиностроительного завода и наблюдал за работой слесарей.

В цехе стоял слабый, но всегда угрожающий запах аммиака, на фарфоровых трубах сверкали вечные снеговые подушки — знак холода, который в них течет. Аппаратчики бесшумно передвигались у аппаратов, оплетенных густой сетью трубопроводов: красных с этиленом, желтых с аммиаком и азотом, голубых с этаном, черных с паром и водой. У уборщиц совки из пластмассы: металлических здесь употреблять нельзя, от удара может вспыхнуть искра, от искры взрыв. Искра может вспыхнуть и от удара молотка, зубила, гаечного ключа. И потому угол, где монтировалась опытная установка, огорожен кирпичной стеной.

Представитель машиностроительного завода, разбитной механик в сиреневой рубашке, говорил:

— Извините, что перебил вас, Владимир Иванович (он не перебивал Миронова), только по моим вкусовым качествам мне дай именно такую мешалку, и никакую другую. Безотказная вещь в производстве, как говорится.

— Мешалка на шестьсот оборотов, а нужно две тысячи, — сказал Миронов.

— Это уж, Владимир Иванович, полная перестройка ГОСТа, как говорится, — важно произнес механик.

Миронову было лень спорить, да и спорить было бесполезно. Этому парню нужна лишь справка, что поставленная его заводом мешалка благополучно смонтирована. Получив cправку, он отправится на следующий завод, там тоже получит такую справку и оттуда поедет за такой же справкой на третий завод. Потом вернется к себе, сдаст справки, пристроится за свободным письменным столом, наморщит лоб и будет корявыми пальцами выводить отчет, обдумывая, как бы половчее отчитаться в полученных на командировку суммах… И доказывать ему, что мешалка устарела, — бесполезно, он в этом не виноват, и никто не виноват, заказ внеплановый, спасибо хоть сделали. И жаловаться, что аппараты некомплектны, пришли без электрооборудования и без контрольно-измерительных приборов, тоже бесполезно.

Молодой слесарь Студенков и его помощник Виктор закрепляли коллектор. Упираясь ногой в ступени железной лестницы, Виктор поддерживал коллектор на вытянутых руках, Студенков, полулежа на аппарате, затягивал болты.

— Быстрее затягивай, Ваня, — говорил Виктор, — руки затекли.

— Тренировочка хромает, слабак ты, — отвечал Студенков, вытягиваясь на аппарате длинным костлявым телом и плечом поправляя спадающие очки, — держи крепче, не дергайся, эпилептик. — И он вытягивался еще больше, пытаясь снизу захватить ключом ускользающую гайку.

Миронов поднялся на верхнюю площадку, поддержал коллектор. Коллектор встал на место. Студенков наживил и затянул болт.

Разминаясь, Виктор сделал несколько гимнастических упражнений.

— Вот, смотри. — Миронов положил руки на затылок и завертел туловищем. Это было его любимое упражнение.

— Класс! — с нескрываемым лицемерием объявил Студенков и спрыгнул с аппарата, поддерживая на голове замасленный колпак, сделанный из фетровой шляпы с обрезанными краями.