Юрий Рытхэу - Молчание в подарок

Закончив процедуру, страж-зеркалянин понес документы стоящей в отдалении группы и передал их одному из них, невзрачному на вид, низкорослому, даже несколько кривоногому существу с такими же глубоко сидящими, светящимися темным блеском изнутри глазами.

Процедура знакомства с документами явно затягивалась, давая время землянам оглядеться.

За группой зеркалян виднелись экипажи, напоминающие своим внешним видом старинные земные допотопные автомобили эпохи двигателей внутреннего сгорания. За автомобилями просматривалась довольно ровная и широкая дорога, когда-то покрытая подобием асфальта, но теперь сильно выбитая, в ямах, в проплешинах, заросших ярко-зеленой растительностью, похожей на траву.

Наконец изучение документов было закончено, и анализатор речи сообщил человеческим голосом: — Правительство нашей планеты приветствует собратьев по разуму. Просим следовать за нами.

Оба стража сопровождали землян справа и слева, держа в руках голографические снимки и время от времени сверяя их с осторожно шагающими людьми, будто те вдруг могли неожиданно исчезнуть или же изменить свой облик.

Землян рассадили порознь. Начальник экспедиции не стал возражать. На крайний случай у людей имелась тайная система связи, и они могли общаться друг с другом даже на большом расстоянии.

Не проехали они и четверти часа, как перед вереницей машин вырос шлагбаум. Ехавший впереди один из стражей понес папку с документами землян к вышедшему из придорожной будки третьему зеркалянину-стражу, одетому так же, как первые двое. Тот долго изучал бумаги, а потом прошел вдоль машин и сверил изображение каждого землянина с сидящим в машине оригиналом. Завершив процедуру, страж вернулся к себе в будку и поднял шлагбаум.

То же самое повторилось и при въезде в город, но никто из землян уже не удивился. Только Тхань заметил вслух:

— По-моему, они чего-то боятся.

— Это меры для нашей безопасности, — предположил Тайбарей.

Роми тем временем внимательно изучал устройство автомобиля, дивясь сходству этого устройства с такого рода земными машинами конца двадцатого и начала двадцать первого века. Колеса экипажа в точности повторяли далеко не ровный и гладкий дорожный профиль, и ехать было довольно тряско. Привыкшее почти за два года космического путешествия к мягкости, порой невесомости, тело довольно чувствительно отзывалось на толчки и тряску.

Показались городские строения. Первое впечатление — все это заброшено, давно не ремонтировалось и не обновлялось. И на самой улице, и на домах, и на редких прохожих, робко жавшихся к высоким даже по земным масштабам строениям, лежала печать запустения и равнодушия обитателей города.

Чулков подумал, что это, быть может, так выглядит окраина города и в центре будет повеселее… Кто знает, что тут за общество, возможно, классовое, и машины едут через кварталы, населенные бедняками и отверженными?

Но вот машины выехали на большую площадь, окруженную зданиями, по виду явно общественными. Возможно, что это были правительственные здания. Но и они, быть может даже в большей степени, выглядели запущенными, изношенными, давно не подновляемыми. По всей площади легкий ветер гнал кучу каких-то зеленых листков, оказавшихся при ближайшем рассмотрении обрывками бумаг с письменными знаками.

Машины подъехали к зданию. Это была гостиница. Анализатор речи передал Начальнику экспедиции слова зеркалянина:

— Здесь вы будете жить.

Но прежде чем земляне получили ключи от номеров, им снова пришлось заполнять анкеты-вопросники, нисколько не меньшие, чем те, которые были посланы на космический корабль.

— По-моему, они издеваются над нами, — недовольно произнес Роми, пытаясь вспомнить, где был кремирован его прадед, чтобы ответить на вопрос в анкете.

— Ровно полтора часа ушло, — вздохнул Тайбарей, любивший точность.

— Мы изучим ваши документы, — сказал кривоногий зеркалянин, — а потом встретимся с вами.

Особенности его голоса хорошо передавались анализатором речи. Тон его речи был высок, и на Земле он вполне мог сойти за женский.

«Может, это женщина?» — подумал Чулков.

В комнате над довольно удобной кроватью висел лист, испещренный письменными знаками. Чулков настроил на него свой карманный анализатор и прочитал целый свод правил поведения жильца гостиницы. Прежде всего многое запрещалось: передвигать по своему усмотрению мебель, сверлить стены, наносить на них надписи, менять мощность и силу освещения, более двух раз в сутки пользоваться ванной, устраивать собрания, приводить в номер знакомых без согласования с администрацией и так далее, без конца. Многие из запретов относились к таким действиям, о которых мало кто мог бы догадаться. Так, не разрешалось устраиваться на ночлег в ванной комнате или под кроватью или разбирать устройство, напоминающее старинный земной телевизор.