Валерий Столыпин - Я тебя… никогда!

Я помнил жену разной, даже такой, с которой ещё не был знаком, какой любимая была задолго до того момента как полюбил её, когда лишь увлечённо рисовал в воображении совершенный образ.

Звёзды, предвкушение грядущего блаженства, первый поцелуй. Бесконечно прекрасный праздник.

Каждое следующее прикосновение добавляло волнения, казалось особенным: исключительным, удивительным, уникальным.

Вам доводилось когда-нибудь неожиданно просыпаться от резкого звука или по иной причине в полёте, когда внизу пустота, провал, когда сердце пытается вырваться за пределы тела, чтобы избежать немедленного разрушения, когда раскаляется дыхание, закипает кровь?

Я падал так каждую ночь.

Наверно привычные чувства не желали покидать бренное тело, оставляя возможность чем-либо похожим заполнить пустоту. Когда-нибудь потом, в следующей жизни или немного раньше.

Закрывая глаза, я думал о ней, только о ней: беседовал, делился эмоциями, спорил; открывая их – сдувался наподобие проколотого воздушного шарика, превращался в её тень.

Вероника исчезла из реальной жизни, не проявляла себя никак в материальном мире, но к чувствительным каналам души подключилась её бесплотная голограмма, не позволяющая себя отделить.

Справиться с состоянием тошнотворной зависимости, ампутировать больной орган, вызывающий фантомные страдания, не получалось: он врос в душевную ткань, кровоточил, саднил.

Я понимал, подобного рода измена – не агрессия и не преднамеренное предательство, это декларация о наличии в общении фатальных ошибок, способ избавиться от накопившейся сверх меры негативной энергии, но природная брезгливость не оставила шансов обернуть события вспять.

Изменяют обычно с тем, кто намеренно или случайно сумеет окружить непривычной заботой, создал привлекательной планировки тёпленький кокон, в котором появляется чувство защищённости и комфорта. Особенно впечатляют в такие минуты искреннее сочувствие и нежные прикосновения.

Я не слабак, не сентиментально озабоченный нытик. У меня достаточно сил, чтобы не впасть в беспросветное уныние. Наверно потеря слишком значительна, возможно, невосполнима.

Пустота угнетает. Необходимо было хоть чем-то её заполнить: несколько капель взаимного интереса, горсть доверительного разговора, щепотка душевной теплоты способны облегчить невыносимую тяжесть бытия.

Так я себя настроил, на это рассчитывал.

Знакомиться с женщинами я не умел. Незачем и негде было обрести опыт легкомысленного флирта.

Первая влюблённость настигла меня в тот трогательно наивный период жизни, когда мальчишки в любой девочке видят сказочную фею. Мужское начало было в зачаточном состоянии.

С тех пор был пройден долгий путь синхронизации отношений, тонкой настройки храма любви, вхождения в состояние резонирующей гармонии.

Иной женщины я не познал.

Нужно было учиться жить отдельно от Вероники.

Одиночество тяготило.

Годы жизни в семейной команде требовали любым способом восстановить статус-кво, но вернуть Викторию не хватало мужества.

Холодный ум подсказывал, что чувственный опыт жене обязательно захочется повторить. Соблазнить женщину, которая по-настоящему любит, невозможно.

Где та трещина, с которой начал крошиться фундамент? Как избежать ошибок, если удастся довериться какой-либо женщине вновь?

Так или иначе, я стал ненавязчиво, но усердно искать возможность познакомиться, где только мог.

Описывать похождения начинающего любовника – занятие скучное: мне категорически не везло.

И всё же, и всё же.

Выглядела Анна не изысканно, но безупречно. В ней не было даже тени вульгарности, желания удивить женскими штучками, пустить пыль в глаза.

Общительная, но печальная, в значительной мере загадочная женщина, облик которой поражал скромностью. В ней удивительно сочетались робкая мягкость характера, неуверенность в себе, застенчивость, смирение и покорность с множеством талантов: Анюта на слух могла подобрать на гитаре любую мелодию, вдохновенно пела, контурными штрихами за пару минут делала в блокноте замечательные карандашные наброски, украшала великолепными самодельными вышивками и кружевами свою одежду, легко и непринуждённо исполняла зажигательные танцы, умела носить простую одежду так, что завидовали женщины, имеющие возможность одеваться от кутюр.

Внимания поклонников она получала в достатке, но практически не откликалась на ухаживания.