Исаак Гольдберг - Поэма о фарфоровой чашке

Они крикнули что-то еще вдогонку девушке, но она уже не расслышала слов.

В конце широкой улицы засветлели огни. Оттуда доносились вскрики и смех. Федосья подходила к воротам сада. Возле окошечка кассы змеилась очередь. В конце очереди Федосья нашла подруг.

— Ребята обещали взять билеты, да куда-то запропастились. Всегда они так! — встретила Федосью жалобой круглолицая толстенькая девушка. — Нельзя на них надеяться.

— А ты ни на кого не надейся, Варя! — весело посоветовала ей Федосья. — Бери билеты — и все.

— Ты пошто поздно?

— Да с огородом опять.. — нахмурилась Федосья. — У стариков глаза завидущие, все им мало…

— У нас так же вот. Капусту насадили… Осенью продавать станут.

— Срамота!..

— Не хватает, вишь, — примирительно объяснила Варя, продвигаясь с очередью к окошечку кассы. — Семья большая у нас, заработки маленькие…

— У вас не хватает, а тут от жадности.

Очередь таяла, сжималась: Федосья купила билет и быстро вошла в сад.

— Пойдем поближе к сцене! — предложила Варя. — Наши-то наверно там.

Просторная площадка, уставленная рядами длинных скамей, упиралась в открытую сцену. На передних скамьях уже терпеливо сидели запасливые и предусмотрительные зрители. Серый занавес, с намалеванными на нем лирой и трагической маской, висел буднично и скучно: еще не вспыхнули, еще не загорелись огни рампы.

По дорожкам, у запыленных деревьев и кустарников бродили отдыхающие. Огни были не везде. Яркий свет плыл только над площадкой возле сцены, дорожки же и аллеи тонули во мраке. Темнее других была аллея, прозванная «аллеей любви». Варя тронула Федосью за локоть, когда они проходили мимо нее:

— Гляди-ка, бродют уж… Стыда-то нисколько нет!

Федосья не ответила. Она шла быстро, стремясь куда-то, как бы к определенной цели. Встречные сталкивались с нею, здоровались, задевали ее. Она уклонялась от ласковых и назойливых попыток остановить ее и обрывала заигрывающих парней.

Варя задерживалась и хохотала визгливо и нарочито громко.

Группа ребят преградила им дорогу:

— Айда с нами!

— Мы чай пить в буфет.

— Товарищи девушки, присоединяйтесь!

— Пойдем, — обернулась Варя к подруге.

— Я не пойду! — отказалась Федосья. — Ты иди.

— Начало ведь еще не скоро. Пойдемте, товарищ Феня.

— Не задавайся, не ломай компании! — накинулись на Федосью встречные.

Но она стояла на своем и решительно отказывалась.

Ее нехотя оставили в покое.

Когда Варя с другими ушла от нее, Федосья свернула в широкую аллею и оглянулась. Сад наполнялся людьми. Всюду бродили с веселым смехом ребята, на скамейках, тиская друг друга, громоздилась молодежь. Пробуя инструменты, нестройно, каждый свое наигрывали музыканты, и большая труба с натугою бубнила что-то надоедливое. Федосье стало скучно. Она пришла сюда повеселиться, похохотать, но почему-то отбилась от веселой компании, сама не зная почему. Теперь она почти пожалела об этом. Ей захотелось присоединиться к кому-нибудь из знакомых, к товаркам по работе. Но кругом были чужие. Она свернула на узенькую дорожку, слабо освещенную электрическим фонарем. С неприметной, утонувшей в черноте ночи скамейки поднялся кто-то и пошел ей навстречу.

— Вы одна?

Федосья узнала Карпова.

— Одна, — ответила она, охваченная неожиданным смущением и досадою от этой встречи.

— Скучаете? — протягивая ей руку, сказал Карпов. — Или, может быть, кого-нибудь ждете?

— Никого я не жду! — рассердилась Федосья и вырвала руку. — С чего это вы взяли?

Карпов слегка растерялся:

— Вы извините меня. Честное слово, я не хотел обидеть вас. Меня удивило, что вы такая… и ходите одна…

— Какая это «такая»?

— Интересная… Привлекательная… — пояснил Карпов. — Вы ведь многим нравитесь… Очень многим… Вот и мне…

— Надсмехаетесь вы надо мною! — слукавила Федосья, смягчаясь. — Вы образованный, спец, а я работница простая…

— Вы лучше любой образованной!.. Сами вы себе, Поликанова, цены не знаете! — горячо сказал Карпов.

Федосья оглянулась. Темная аллейка отгораживала их от людей. Выходило, что они намеренно ушли сюда, подальше от чужих глаз.

— Темно тут, — озабоченно спохватилась она. — Чего люди скажут? Я пойду… До свиданья!

— Ах, да! Действительно, неудобно! — огорченно и оторопело согласился Карпов. — Жалко, что вы уходите…. А я поговорить с вами хотел…

— Об чем поговорить? — пожала плечами Федосья, выходя на освещенную дорожку.

Свет фонаря пал резко на нее и на спешившего за нею инженера. На повороте аллеи им навстречу вышел Василий. Он сразу заметил обоих и широко усмехнулся.