Исаак Гольдберг - То, что вспомнилось

Скоропостижная смерть этого погромщика вызвала вполне основательные подозрения, что Ульянова поторопились убрать, как ненужного свидетеля, идейные руководители и вдохновители черносотенного движения. Общественное мнение потребовало самого тщательного и авторитетного вскрытия трупа Ульянова для установления причин внезапной его смерти. Такое вскрытие было произведено в присутствии ряда известных в Иркутске врачей, и в результате этого вскрытия появилось в «Губернских Ведомостях» следующее разъяснение:

«Породившая так много разных толков среди публики смерть содержавшегося в иркутском тюремном замке арестанта Федора Ульянова, обвинявшегося в убийстве братьев Винер, как выяснилось судебно-медицинским вскрытием, произошла от разрыва сердца. Установлено, что покойный сильно злоупотреблял спиртными напитками». («Иркут. Губ. Вед» от 25 ноября 1905 г. № 1216).

В «Восточном Обозрении» результаты вскрытия трупа убийцы были опубликованы более подробно:

«На основании данных вскрытия, химического и бактериологического исследования внутренностей Федора Ульянова, следует признать, что смерть его последовала от паралича болезненно-измененного сердца (бурое перерождение мышц и уплотнение стенки) при наличии болезненных изменений во всех органах специфического происхождения. Найденные на теле покойного кровоподтеки по свойству своему — незначительности их, отсутствию повреждения в костях и во внутренних органах — таковы, что причиной смерти Федора Ульянова быть не могли. Означенные повреждения свежего происхождения и могли произойти во время борьбы при сопротивлении (например, при аресте). Признаков насильственной смерти вскрытием и химическим исследованием не обнаружено. На предложенный следователю вопрос: мог ли описанный паралич сердца произойти вследствие нервного потрясения, — врачи ответили утвердительно. Изложенное мнение подписали доктора: Заборовский (пр.-доцент при кафедре судебной медицины Московского университета), Губерман (прозектор при Харьковской больнице), Синев (прозектор при Одесской больнице), Лиокумович (воен. врач), Ельяшевич, Брянцев и Браун («Восточное Обозрение» №261 от 29 ноября 1905 г.).

Такое авторитетное свидетельство врачей, большинству которых общество вполне доверяло, многих успокоило и примирило с мыслью: убийца братьев Винер умер от разрыва сердца, вследствие нервного потрясения...

Но были и такие, кто не примирились с нею, несмотря на столь веско-научное свидетельство.

И, действительно, значительно позже, только в 1906-1907 годах удалось установить настоящую правду, что врачи невольно совершили грубую ошибку и были введены в заблуждение своеобразным «искусством» невежественных уголовных арестантов

Забегая немного вперед, хочу закончить с судьбою убийцы, рассказать как он был убит.

В 1907 году, когда я перед ссылкой отсиживал в иркутской тюрьме, мне приходилось в качестве старосты встречаться с «ответственными» представителями уголовного населения тюрьмы. Разговорились как-то с одним из них о наших взаимоотношениях (они только что тогда начинали портиться, эти взаимоотношения между «политикой» и уголовными).

Не помню как, но я перевел разговор на слухи о смерти убийцы братьев Винер. К этому времени у нас уже имелись сведения, что Ульянов умер не от «разрыва сердца» без насилия.

Мой собеседник оказался хорошо осведомленным в этом событии: сам сидел тогда на том коридоре, где был найден убитым Ульянов, — и рассказал мне следующее:

«Привели к нам в камеру супчика этого: парень веселый, здоровый. Огляделся, приладился на нарах, местечко себе устроил. Ребята поглядели на него, попринюхались: ничего, видать, блатной парнишка. То да се, дошло дело до разговора. Откуда, за что, почему?

Парень носом вертит:

— Да что, ребята, за жидов засыпался!

— Как так?

— Да так. Слыхали, — говорит, — про праздничек возле дома Кузнеца, возле забастовщиков?

— Это, когда драчишка-то там была?

— Да! Ну, вот, припаяли меня. Объявляют: ты убил Винеров этих, жиденят, значит... Ну и забарабали!

Наши услыхали про это дело — виду никакого не подали. Которые посолиднее, еще кой-о-чем порасспрошали парня. Вызнали у него, что могли, да в угол, на совет.

А мы тогда, сам знаешь, всей душой за забастовщиков были. По первости мы так полагали: добьетесь вы свободы, значит, будет она для всех, значит, и для нас... Конечно, вышло оно по-другому. Ну, да дело не в этом...

Так, значит, посоветовались которые постарше, посолиднее, потом устроили так, чтоб парень этот из камеры в коридор вышел, а чтоб иные не рыпались, не совались — отвлекли их кой-чем.