Исаак Гольдберг - Первая весть (главы из повести)

— На каком основании незаконное собрание? — грозно спросил он, тщетно стараясь скрыть свое беспокойство и смущение.

Его встретили насмешливо:

— Раз собрание незаконное, — смеясь пояснил ему один из ссыльных, — то какие же могут быть основания! Собрались — и все тут. Именины справляем.

— Именины... — раздраженно повторил урядник. — Именины так не справляются. У именин признак другой...

— А у нас вот как раз только так! Это самый явный признак наших именин! Самовар и калачи!

Самовар, действительно, попыхивал на столе. И калачи были нарезаны, и даже какая-то рыба лежала на тарелке.

Уряднику пришлось уйти ни с чем. Когда он уходил, в догонку ему раздалось насмешливо:

— А вы бы, господин урядник, не старались бы очень-то! Не стоит!

Обернувшись у самого порога, урядник вспыхнул.

— Я присягу принимал! Мое старанье по службе полагается!

— Ну-ну, старайтесь!..

Так протянулось томительно время до приезда второго рассыльного. Последние два дня перед его приездом были самыми мучительными. Ссыльные выходили на дорогу и часами смотрели вдаль белой заснеженной реки, по которой извивалась заставленная вешками, изъезженная дорога. Снег поблескивал настом.

Дорога побурела. С хребтов веяла острые ветры. Река лежала мертвая, пустынная, далекая. И на ней такая же мертвая и пустынная извивалась дорога.

Ссыльные взбирались на высокий бугор и молча часами глядели в ту сторону, где из-за поворота мог каждую минуту показаться рассыльный,

А он все не ехал. И так, в томительном, непереносимом ожидания проходили дни. Возбуждение среди ссыльных нарастало. Нарастала тревога. И вместе с возбуждением и тревогой оживали надежды.

Наконец, поздно вечером, когда его уже перестали ждать, приехал рассыльный. К волостному правлению устремились толпою ссыльные, сразу же проведавшие о приезде рассыльного. У дверей волостного правления их встретили стражники

— Нельзя вам туды! — заявили они ссыльным.

Окна в волостном были ярко освещены. За покрытыми льдом стеклами ползали и мелькали тени. За этими окнами, знали ссыльные, там, внутри волостного писарь и старшина разбирают почту. Там, куда их почему-то не пускают, — долгожданные вести, письма, газеты. Ссыльные оттолкнули стражников и вошли в волостное.

Навстречу им поднялся из-за стола, на котором свалена была привезенная рассыльным почта, урядник. У него было растерянное лицо. Страх и смущение были на этом лице.

— На каком основании... — начал было он. Но писарь, рывшийся в каких-то бумагах, вскочил на ноги и с притворной радостью крикнул:

— Поздравляю, господа!.. С окончательным изменением положения!

Ссыльные быстро прошли к столу. Урядник посторонился. Волостной старшина тоже отодвинулся в сторону. Ссыльные взглянули на них, на груду бумаг, газет, писем.

— Революция! — крикнуло несколько голосов.

— Революция!.. Да здравствует революция!..

Огонь в большой лампе вздрогнул от этих криков. Вздрогнул и урядник...

...Был март тысяча девятьсот семнадцатого года.

А вдали на горизонте вырисовывались контуры великого Октября.