Фрида Вигдорова - Учитель

Он разделся. Осторожно, даже как-то зачарованно коснулся рукою горячей воды и тотчас, уже не раздумывая, перекинул ногу за борт ванны. И погрузился в воду. Благословенное тепло обдало его и разлилось по всему телу. Он лежал вытянувшись и ни о чем не думал. Вода была очень горячая. Тугая горячая струя с трудолюбивым шумом текла для него из крана, сине-красные лепестки огня горели для него ровно и весело. Он долго лежал, не шевелясь. Потом протянул руку и взял мыло. Оно было круглое, твердое. Сергей вспомнил утреннее море и кусок влажного мыла на мокрых отточенных камнях у берега. Мокрая галька позвякивала у него под ногами. Почему он вспомнил это? Он держал в руках непочатый кусок. Твердый, сухой, розовый. От него не пахло морем. От него шел почти беззвучный запах леса и лесной ягоды.

Большой овальный стол расцветал у него на глазах. В хрустальных вазочках сверкала и лоснилась черная икра. На длинном блюде вытянулось узкое тело селедки, покрытое шубой из белоснежного лука. В круглых фарфоровых мисках купались в густом серо-желтом соусе куриные ноги и крылья. Ореховый запах смешивался с острым запахом уксуса и чеснока. Тарелки с разноцветной фасолью, горки тонко нарезанного белого и черного хлеба, островки красной икры, прямые, как жезлы, тюльпаны в длинных граненых стаканах, желтое масло, зеленые салаты и вина, вина, вина — все это сверкало и переливалось под щедрым светом богатой люстры. Посередине стола стояло большое плоское блюдо с красными мухоморами: ножкой грибу служило крутое яйцо, а шляпкой — половина помидора, посыпанная мелкой яичной крошкой.

— Все сама, все сама! — набожно приговаривала Ольга. — Заметь, Сережа, ничего покупного. Колбасы, ветчина — это пусть ставят на стол, которые в хозяйстве не понимают. Есть такие неделухи, ничего сами не умеют. Из закусок мы покупаем только икру. Ну и сыр. Иногда некоторые любят закусить сыром. Откроем окна пошире, вот так. Потушим свет, еще светло. Скоро начнут съезжаться. Пойду ополоснусь.

Она еще раз окинула стол влюбленным придирчивым взглядом и ушла в ванную. Было очень тихо, только доносился шум льющейся воды и приглушенное гудение газовой горелки в ванной. За окном молчал пустой вечереющий двор. Надо удирать. Ольга обидится, но ничего не поделаешь. О том, чтобы остаться, нечего и думать.

Взметнулись занавески на окнах — кто-то открыл входную дверь своим ключом. Наверно, Петя. Конструктор. Но нет, в передней послышались мальчишеские голоса, и тотчас в столовую вошли два мальчика — белобрысые, загорелые. Они были очень похожи друг на друга.

— Какая еда! — воскликнул меньшой.

— Здравствуйте! — сказал старший.

— Здравствуйте, — как эхо повторил вихрастый. Они выжидающе поглядели на Сергея.

— Навашин, — сказал Сергей.

— Валера — в честь Чкалова, — сказал старший.

— Толик — в честь Ляпидевского, — сказал вихрастый и пояснил: — У нас папа авиаконструктор, поэтому мы — в честь летчиков.

И тотчас оба, как загипнотизированные, повернулись к столу.

— Давай, не теряй времени, — сказал Валерий.

Они сели за стол. Толик положил себе салату и холодной телятины, Валерий зачерпнул ложкой икру.

Они ели как очень проголодавшиеся люди: деловито, быстро и молча. Только Валера предупредил:

— Не сори, поаккуратней.

— Есть такое дело, — покладисто ответил Толя и снова углубился в еду.

И тут вошла Ольга. В купальной шапочке и легком цветастом халате, она растерянно остановилась в дверях.

— Откуда вы? — вскрикнула она. — Зачем… вы? Что это значит?

— А что? — спокойно ответил Валерий. — Мы уже три дня без копейки денег, все проели. Что же нам, с голоду помирать?

— Дети, вот вам пятьдесят рублей, и немедленно уезжайте обратно на дачу.

— Двести, — не задумываясь, сказал Валерий.

— Ты с ума сошел! Семьдесят пять и ни копейки больше! — крикнула Ольга.

— Двести! — неумолимо сказал Валерий.

— Двести! — подтвердил Толя.

Она крепко сжала губы и прошлась по комнате. Лицо ее побледнело, она со страхом взглянула на стол, который с каждой минутой терял свое торжественное нарядное благообразие.

— Сто, — сказала она тихо.

— Двести, — сказал Валерий и отправил в рот ложку красной икры. — По-моему, звонок? Или мне показалось? — Он даже привстал, прислушиваясь.

— Скорее соглашайтесь, — мягко посоветовал Толик, — а то Полуяновы всегда раньше времени приезжают.

— И вам еще переодеться надо, — заботливо сказал Валерий, наливая в бокал густое, темное, как вишня, вино.