Впоследствии, в 1953 году, А. Фадеев в письме А. Упиту не без сокрушения заметил: «Лично у меня смолоду выработалась привычка к довольно усложненной фразе — условно говоря, «толстовского» типа. Это так же трудно теперь изменить, как походку. Я часто жалею о том, что эта моя литературная «походка» так мало родственна собственной «походке» Тургенева (я имею в виду только стиль) или Пушкину в прозе. И когда мне приходится беседовать на эту тему с молодежью, я всегда рекомендую им в качестве образцов в области стиля (верней, стилистики) — Пушкина, Тургенева, Чехова» [5] А. Фадеев, Письма…, стр. 487–488.
.
Учеба у классиков, школа Л. Толстого были плодотворными не для одного А. Фадеева. К. Федин, Ю. Либединский и другие писатели, стоявшие у истоков советской литературы, в большей или меньшей степени, испытали воздействие могучего таланта Л. Толстого.
Роман А. Фадеева «Разгром» стал произведением, в котором «выучка» у Толстого соединилась с новым взглядом на мир, с освоением всего многообразного опыта молодого советского искусства.
В письме 1936 года к Н. Островскому по поводу романа «Как закалялась сталь» А. Фадеев писал: «…книга твоя, несомненно, пробуждает в людях нашего советского народа самые лучшие и передовые чувства , и это ее главное достоинство… я знаю, как трудно, — это самое трудное! — передавать и вызывать новые чувства»[6] Там же, стр. 141–142.
.
И если говорить о главном в произведениях А. Фадеева, то все они пропитаны поэзией революционных преобразований, поэзией «новых чувств». Именно поэтому самые мрачные, трагические страницы его романов не создают безнадежного, унылого чувства.
Оптимистическая идея «Разгрома» не в финальных словах: «…нужно было жить и исполнять свои обязанности», не в этом суровом и мужественном призыве, утверждавшем жизнь, борьбу, преодоление, а во всей образной структуре романа, в расположении фигур, в судьбах и характерах действующих лиц.
Исследователи творчества А. Фадеева уже обращали внимание на одну особенность в построении «Разгрома»: каждая из глав не только развивает действие, но и содержит нередко развернутую, психологически углубленную характеристику одного из действующих лиц. Некоторые главы так и названы по именам героев: «Морозка», «Мечик», «Левинсон», «Разведка Метелицы». Это не значит, что названные герои действуют только в этих главах. Они принимают самое активное участие во всех событиях отрядной жизни, писатель исследует их характеры во всех сложных и драматических обстоятельствах. В то же время, создавая своеобразные психологические портреты, он стремится глубоко проникнуть в самые сокровенные мотивы поступков и действий своих героев. С каждым поворотом событий мы обнаруживаем в них все новые стороны характера. Такой композиционный принцип, получивший в критике название «вращающейся сценической площадки», позволил писателю обоснованно, всесторонне вскрыть взаимодействие людей и событий. В то же время он помог выразить то, что сам А. Фадеев определил как основную тему романа: «В гражданской войне происходит отбор человеческого материала, все враждебное сметается революцией, все не способное к настоящей революционной борьбе, случайно попавшее в лагерь революции отсеивается, а все поднявшееся из подлинных корней революции, из миллионных масс народа, закаляется, растет, развивается в этой борьбе. Происходит огромнейшая переделка людей» [7] А. Фадеев, За тридцать лет, «Советский писатель», М. 1957, стр. 908.
.
Не так просто ответить на вопрос о главном герое «Разгрома». Это не такой уж детски-наивный вопрос, как может показаться на первый взгляд. Тот или иной ответ на него определяет в известной мере и подход к роману, его оценку.
Одни критики видели главного героя в командире партизанского отряда Левинсоне, другие утверждали, что подлинного героя произведения мы увидим лишь тогда, когда в нашем восприятии как бы сольются образы Левинсона и Метелицы, ибо своими особенными чертами они вместе воспроизводят истинную героику борьбы; третьи говорили о том, что в основе композиции романа лежит сознательно проведенное противопоставление двух образов: Морозки и Мечика, и в связи с таким истолкованием замысла писателя образ Морозки выдвигался на одно из первых мест в романе.
Некоторые из критиков были убеждены, что подлинным героем романа становился коллектив — партизанский отряд, что именно коллективный образ, слагавшийся из множества более детально и менее детально выписанных характеров, и определял особенности художественной структуры романа.
Читать дальше