Яков Ильичёв - Турецкий караван

— Вот сволочь, этот какой-то офицер! — вскочил Ваня. — Но я первый всажу в него! Только бы углядеть… Только бы мне момент углядеть, если что…

В Трапезунде же, пока море волнуется, Фрунзе съездил в гости к начальнику дивизии полковнику Сабит Сами-бею. Визит!

Средних лет, невысок ростом, чисто одет. Встретил на улице возле своего штаба. Отдал честь красноармейцам, ставшим погреться на солнце чуть в стороне. Пожимая Фрунзе руку, заговорил по-немецки, перешел на свой…

На стенах и на полу его приемной — ковры. Овальный столик, ваза с фруктами, сигареты… Сели к столику. Мягко ступая, вошел аскер с подносом, осторожно составил стаканы с чаем, розетки с сахаром.

Фрунзе интересовали настроения в турецкой армии, но разговор начался с вежливости. Тихо улыбаясь, Сабит Сами-бей сказал:

— Прошу прощения… Я был вынужден лишить себя удовольствия видеть вас на приеме у вали: я проводил в это время операции против шайки разбойников Курбана. Очень трудно. Неуловимы. Знают тропы, пути в горах. Принимают дезертиров. Убивают аскеров. Я был вынужден…

Фрунзе сказал:

— Вполне понятно. Мы понимаем: всюду фронт. Всюду огонь… Анатолия в огне…

— Да. Здесь все еще действуют понтийцы — сепаратисты, вожди которых хотят взять наше Причерноморье, под видом воскрешения древнего государства Понт, умершего шестьсот лет назад…

— Это — государство Митридата, ставшее потом Трапезундской империей династии Комненов?

— Точно так, существовавшее в тринадцатом веке.

— Как же это вдруг началось? — спросил Фрунзе.

— Клематиус — имя одного монаха. Он уехал было в Америку, но вернулся, чтобы участвовать в разрушении Турции. Есть в Инеболу холм, называемый Монастырь. Здесь Клематиус устроил явку для наших врагов. Стали разжигать вражду. Идея Понта завела многих румов — турецких граждан в военные отряды. Эти отряды стали бандами грабителей и убийц. Таково качество идеи.

— Так легко подняли оружие румы-крестьяне?

— После Мудросского перемирия, — отвечал Сабит Сами, — к нам получили свободный доступ антантовские агенты. Умело агитировали: покоряй мусульман-дикарей, истребляй кемалистов, отними у них власть… Приехали пропагандисты даже из американских учреждений… Управляющий табачной фабрикой «Режи» связался с румами Центральной Анатолии. К несчастью, западные деятели преуспели в обмане анатолийских греков. Собрали и в Закавказье армян и греков, обманули и их, отвезли в Анатолию воевать против нас…

— Признаюсь, не знал!

— Их одевали, кормили под видом эмигрантов. С христианской добротой. Офицеры прибывали под видом членов миссии Красного Креста… Митрополит провел демонстрации по всему побережью и на плато. Христиане в церквах проводили военную подготовку. Афинский премьер-министр дал вселенскому патриарху инструкции… Офицеров присылают афинских, английских, даже из армии Врангеля.

— Откуда же берут оружие? — спросил Фрунзе.

— У Англии и у Греции много кораблей… Они близко подходят к нашим черноморским берегам, спускают лодки, груженные винтовками. Раньше подходили и русские…

— Царские, — поправил Фрунзе. — Хочется разграничить.

— Да, да, — согласился Сабит Сами. — Русских греков снабдили оружием, отобранным у Энвер-паши на Кавказском фронте. В горных селениях румов появились арсеналы. Винтовки, бомбы, пулеметы, амуниция… И вот отряды Понта заняли проходы в горах. Под руководством Антанты начали войну. Жертвы… Ответные действия… Чем дальше, тем больше…

— Я начинаю понимать положение и боль Турции…

— В Константинополе сформировали секретную полицию Понта. На миноносце «Эйфель» привезли к нам целый отряд…

— Но все же большого успеха отряды Понта не достигли?

— Взять всю власть они, конечно, не смогли. Оставалось, повторяю, поджигать, грабить, убивать. Это делали и делают с неслыханной жестокостью.

— Но сейчас, я полагаю, огонь гаснет, сходит на нет?

— Сводится нами на нет. Я получил указание Гази принять меры… На плато преследовал понтийские банды Третий армейский корпус. Теперь, после Сакарийской победы, мы тверже держим в руках побережье и горы. На дорогах через каждые десять верст — наши позиции. Румы начинают сознавать, что зря проливают кровь сограждан-турок, напрасно раскалили неслыханное ожесточение…

Фрунзе услышал, как велико отчаяние жителей Малой Азии, которые давно стали игральными картами мировой азартной игры президентов и премьеров. Воссоздать государство Митридата, покоренное когда-то Римом! До чего же это цинично — древней историей оправдывать злодеяния, убийство соседа, с которым прожил в мире шесть веков и даже пользовался его силой. Долгие века турки и румы мирно торговали, рядом строились, растили хлеб, пили воду из одного источника. И вот превратились в ярых врагов. Из западных санджаков изгоняется турецкое население, из Причерноморья — мужское греческое.