Яков Ильичёв - Турецкий караван

…Капитану не сказали, зачем задерживать советскую делегацию в пути. А было это нужно для того, чтобы уполномоченные верховного правителя в Константинополе Харингтона — два английских морских офицера — успели бы до прибытия Фрунзе в Ангору провести на своем корабле в черноморском порту Инеболу переговоры с представителями анатолийского правительства, может быть с самим Мустафой Кемалем. А французский полковник Мужен в это же время, до появления русского в Ангоре, успел бы провести переговоры с векилем иностранных дел Анатолии в другом турецком городе — Конья. Мужен должен был еще раз предложить анатолийскому правительству военный союз на условиях согласия с политикой и руководством Англии в противостоянии Советской России. Это же должны были успеть предложить Мустафе Кемалю английские офицеры в Инеболу.

Когда русский ушел, британские офицеры заговорили о привлечении из среды врангелевцев новых преданных служащих, таких, как Павел Иванов, который в начале августа вместе с британским полковником Гребом совершил удачное нападение на Марка Кузнецова, члена советской торговой делегации в Константинополе.

Еще нужен был новый шпион в Ангоре, взамен индуса Мустафы Сагира, повешенного в мае по приговору ангорского суда независимости.

— Сагир сам виноват, — заметил седой. — Недостаточно был квалифицированным. Среди врангелевских смельчаков наверняка найдутся владеющие азербайджанским языком, близким к турецкому…

Паровоз, хрипло гудя, тянул и тянул вагоны на восток. Вечером после занятий — в вагонах украинские песни, шутки. За окнами стук колес, шум студеного ветра, грохот железного моста, бывает и стрельба, а в вагонах своя жизнь.

Боец с Украины размахивал обрывком газеты, как флагом:

— Бачьте, хлопцы, в Минводах с подсолнухами выдали. Пишуть: «Ведро грязы — пятнадцать карбованцев». Грязюкой торгують! Вже и такое…

Кемик печально глянул: газета — «Пятигорское эхо», и очень давняя. Объяснил, что за грязь. А украинский боец:

— Начхоз! Тэмно вжэ. Выдай свечей. Нема свечки? Ну, так анэкдоты с Туретчины расскажи. Повеселей которые!

Кемик берег свечи, анекдотов же не жалко. Турецкие анекдоты, которые он знал, были умные, деликатные. В общем, человеческие. Доставалось муллам, ходжам и другим священникам, доставалось жадным, злым и глупым. Были анекдоты и грустно-веселые. Начал тихо:

— Один человек другому говорит: «Послушай, какой сон я видал, такой-то и такой-то. Что, по-твоему, он означает?» Другой дает такой ответ: «Означает, что ты десять лет будешь мучиться». — «А потом?» — «А потом привыкнешь».

— Вот так весело! Больше не рассказывай, Кемик, если на хохот завернуть не умеешь.

Прежде Кемик не сомневался: Турция воюет, потому что жестокая и драчливая. Турцию от кровопролития ничто не удержит, кого-нибудь да будет резать. Разговоры последних дней, лекции сбили Кемика. Однако его продолжала давить все та же тоска. Временами становилось просто жутко, он боялся вновь увидеть турецкую землю. Временами жалел, что поехал, и был рад, что поезд идет медленно, что остановки долгие…

Не думал Кемик, что турки сами подвергаются таким насилиям. Знал, конечно, что воюют с греками, но там ведь все клубком, поди разберись. Не мог Кемик представить себя другом турка…

Пошел с дежурным в продовольственный вагон отвесить крупу. Рассеянный, просыпал перловку. Дежурный посочувствовал:

— Дорогую свою, что ли, вспомнил?

Кемик огрызнулся:

— Карабекир-пашу!

Неожиданное бедствие для Кемика — Кулага. Все знает, смотрит весело, а видит насквозь. Вот эта, сообщает, железная дорога принадлежала Владикавказскому обществу, его председателем был господин Печковский, в год накануне войны паразиты здесь огребли в доход пятьдесят миллионов рублей, а выкуп у них дороги был отсрочен царем аж до 1924 года! Теперь здесь проляжет нефтепровод на Москву, если сдадут концессию. Надобны хлеб и железо.

За голодным Ростовом-на-Дону, когда подъезжали к Армавиру, сказал, что здесь недавно было богатейшее поселение горских армян: имели электричество, водопровод, телефон, гостиницы, фаэтоны. Теперь, наверно, сбежали эти армянские коммерсанты, обдиралы, такие же как турецкие или французские. «Так будем смотреть, товарищ Кемик? По принципу класса?»

Очень въедливый, хотя и веселый… Что делать? Кемик хотел доказать самому себе, что ни в чем не считается с Кулагой. Хочет поужинать во владикавказском ресторане «Сан-Ремо»? Кемик резко возразил: