Аркадий Чернышевич - Затор на двадцатом

Поздно вечером расходились из клуба. Недолгую дорогу до бараков Василь и Алена шли вместе. Василю о многом хотелось поговорить с Аленой, но тропинка к женским баракам повернула вправо, и они разошлись.

На лес опускались ранние зимние сумерки. Падал легкий, пушистый снег. Он повисал на сучьях деревьев, на ветках кустарников, ложился на штабеля бревен, украшал пни белыми шапками, устилал автотрассу, скрывая под собой ее гладкое полотно.

И сумерки были белыми и молодыми.

Бывают такие красивые зимние вечера, когда из глубины могучих лесов веет какой-то торжественностью и таинственной тишиной, когда толстые и высокие деревья стоят неподвижно, как сказочные богатыри, когда запахнет дымком от далекого костра и до слуха долетит скрип саней, девичий смех и песня. Тогда забушует в груди молодость, тронет нежностью сердце, и оно сладко заноет. И появится вдруг какое-нибудь воспоминание, мелькнет в памяти и исчезнет… О чем оно было?.. А может, это не воспоминание, а мечта, нечто милое, дорогое и неуловимое?

Василь Балков шагал домой. Лучок висел за его плечами, как ружье, полотно пилы, как ремень, сжимало грудь. Топор Василь держал в руках, — не привык он еще засовывать его за пояс, потому одна рука была занята и неудобно было закуривать. Но он все же закурил. Поблескивая огоньком цигарки, он неторопливо шел вперед. Сзади доносились людские голоса: шли лесорубы. Впереди поскрипывали сани, и скрип этот приближался: трелевщики везли к автотрассе последние возы бревен. Василь вышел на шоссе и остановился. Навстречу ему шли машины, груженные бревнами. Свет от фар яркими снопами брызнул на дорогу и поплыл, освещая заснеженный лес, обливая его серебряным блеском. Василь свернул на край автотрассы, чтоб дать дорогу машинам, и постоял, пока они проехали.

Наконец за поворотом дороги заблестели огни поселка.

Василь занес в пилото́чку лучок. Там никого не было. Он повесил пилу на гвоздь и пошел в контору. Людей здесь было много, и Василь едва отыскал Миколу Куделина.

— Ну, Микола, сколько сегодня у меня?

Куделин оторвался от своей «поминальницы», взглянул на Василя и ответил:

— Я еще только присел, Вася. Только вот начал считать. Но заранее тебе скажу: у Алены больше.

— Ну? — недоверчиво спросил Василь и нахмурился.

— Примерно процентов на пять.

— Неужели ее невозможно обогнать, Микола?

— Все возможно, Вася. Возможно и то, что пока ты догонишь Алену, наши сезонники догонят тебя! Я вот подсчитываю. У многих выработка подходит к твоей. Во всяком случае, ниже ста процентов нет ни у кого, даже у девчат.

— А я разве буду стоять на месте! Пусть догоняют, это хорошо. На то мы и соревнуемся. И не может быть, чтоб до конца недели я не догнал Алены! — упрямо ответил Василь.

— Старайся, Вася… И не мешай, браток, мне. Иди поужинай, а я тем временем сводку подготовлю. Леспромхоз звонит и звонит… Пока ты поужинаешь, я подсчитаю.

Василь нахлобучил ушанку на самые глаза и вышел из конторы. Сегодня ему попался хороший лесок: густой и толстый. Работал и думал: «Ну, сегодня берегись, Алена…» А тут на́ тебе… Микола хоть и не подсчитал, а знает. Прикинет на глаз и на самую малость ошибется…

Уже второй месяц идет соревнование. И за все это время Василь ни разу не занял первого места. Ему неизменно доставалось второе, а на первом неизменно была Алена. Василь не завидовал, но желание догнать ее от этого не уменьшалось. Наоборот, усиливалось. Странно было, что так быстро прошло время. Когда появился здесь, только начиналась зима, а теперь она заканчивается. Придет весна, и он должен будет вернуться домой. Но мысль о доме почему-то не обрадовала его.

Отношения Василя с Аленой усложнялись. Они, как и раньше, навещали друг друга на работе, делились опытом. В лесу Алена была такою, как и всегда: чуткой, требовательной, правдивой и сердечной, самым лучшим товарищем. Но после работы в нее словно вселялся черт… Она становилась колючей как ерш, шутки ее были острыми, от них Василь не раз краснел. Василю даже казалось, что она избегает его. Он искал встречи, хотел сказать ей о своей любви, но девушка, казалось, не обращала внимания на его чувства…

Василь уже не однажды сам инструктировал молодых рабочих. Его тоже называли «товарищ инструктор».

Через несколько дней после того комсомольского собрания, на котором заключались договоры на соцсоревнования, на участок к Василю пришел парторг Ковалевский. Поговорили. Ковалевский, старый рабочий-лесоруб, попробовал его инструмент. Василю было интересно наблюдать, как этот коренастый пожилой человек с густыми короткими усами, с приплюснутым носом, с веселыми умными глазами орудовал его пилой. Он свалил несколько деревьев и вернулся к Василю.