Владимир Бутромеев - Любить и верить

А плотник взял одно и попросил еще. У Вани оставались три яблока. Два он отдал плотнику, одно оставил себе.

— Зачем тебе? — спросил его Пашка-немец. — У тебя ж есть три штуки в фуфайке.

— Запас беды не чинит, — хитро сказал Коржа, и все засмеялись, глядя на Ваню, который стоял с последним яблоком в руке и жалел, что отдал два Корже.

Дождь вдруг кончился. До шести оставалось совсем немного, и все сидели в кочегарке, ожидали машину. А мы с Юзиком вышли во двор. В запотевшее изнутри окно было видно, как Ваня, сбросив мокрый свитер, грелся у котла, его загорелое тело выделялось мягким бронзовым пятном. Мимо нас прошел завфермой, невысокого роста, рыжий, он нес в каждой руке по блестящему мокрому резиновому сапогу и улыбался. Мы тоже улыбались — было приятно свежо после дождя и не холодно, дождь был еще летний. Юзик дал мне яблоко — уже налившуюся желтизной антоновку. Юзик был немного простоватым, наивным человеком, над ним поэтому подсмеивались, а к тем, кто не подсмеивался, он относился с доверчивым радушием.

Яблоки напоминали про осень, лето подходило к концу. Мы работали тогда в Бабылях, это далековато, километров семь, нас поэтому возили на машине. Наша бригада № 2 считалась несолидной, разношерстной. Все старые плотники и каменщики, из тех, кто раньше строил людям, подобрались в первой. Они долго работали вместе, держались сообща и немного особняком. А эту ферму еще весной начали шабашники, но что-то не поладили с председателем, бросили и уехали, первая бригада доделывать после кого-то отказалась, вот и кончали мы.

Несколько дней подряд шли дожди, но дорога не раскисала. Сегодня с утра стоял густой туман. Мы собрались у машины, поговорили, что если туман, то дождя не будет, а днем, наверное, распогодится, и поехали на работу.

Уже второй день кончали небольшой складик за фермой из газосиликатных блоков. Стены, были готовы, и бригадир поставил меня и Коленьку класть фронтоны. Юзик подавал нам раствор, остальные расчищали подпол — прораб обещал привезти бетон.

Класть из блоков быстро и легко, но только смотря как их потом запишут. Если кубами, как кирпичную кладку, то хорошо, а если квадратами, то расценка совсем малая.

Часам к десяти туман совсем рассеялся, день и в самом деле удался теплый. Нам с лесов было видно, как вся деревня вышла копать картошку.

Подъехала машина, в кузове сидела первая бригада. Из кабины вылез прораб и сразу побежал к бригадиру спрашивать, привозили или нет бетон, а мужики немного посидели и тоже начали нехотя слезать с машины. Их привезли помочь делать каркас для крыши, ставить стропила (а часть денег за стропила по расценкам как бы уходит в балки, а балки уже положили мы). Поэтому они были недовольны, но, с другой стороны, им льстило, что без них, мол, не обошлись. Хотя поставить стропила могли и мы сами, просто прораб их привез.

Первая бригада на вид была похожа на шабашников. Костюмов, что нам давали как спецодежду, они не носили, на обед не ездили, в больших, сшитых из дерматина сумках они возили с собой «тормозок». В этих же сумках был и инструмент — у каждого свой.

Оценить нашу работу подошел Сергей-пулеметчик. В войну он был в партизанском отряде вместе с Коржой и Пашкой-немцем (хотя те постарше, а Сергей лет в тринадцать). Но назвали его пулеметчиком больше потому, что один глаз у него был так приплюснут, что, как говорят, когда целишься, не нужно прищуриваться.

Он достал складной метр и измерил дверной проем — вверху и внизу. Внизу он оказался сантиметров на тридцать шире.

— Кто тут у вас за главного? — насмешливо спросил он. — А дверь как вставлять думаете, а? А угол — посмотри на угол.

Мы все посмотрели. Угол и вправду шел «волной».

Мужики из первой посмеивались и качали головами. Корже явно хотелось сказать что-нибудь смешное, но, видно, ничего подходящего не приходило на язык. А Сергей был доволен больше всех. Он раньше работал с нами, но обиделся, что не его сделали бригадиром, и ушел в первую, а у них хотя и было семь человек, но они его взяли.

— Ну так как дверь вставлять, а, строители?

Мы смутились, бригадир тоже неловко пожимал плечами и не знал, что сказать, а главное, что делать теперь.

Но здесь неожиданно выручил прораб.

— Неважно, — просто сказал он, — это не кирпич, блоки, подтешется топором, когда дверь вставлять. А угол — здесь, за фермой, не видно, неважно.

И мы вдруг увидели, что в самом деле ничего такого страшного и непоправимого нет. В самом деле, блоки можно подтесать, да и угол не то чтобы совсем.