Майя Фролова - Современная девочка

— Правда, — покорно прошептала Пупочка.

— Крепись. Поменьше говори — меньше шансов проболтаться.

Клара осталась одна, упала лицом в учебники. Страшно! Страшно узнавать такую подлость, такой цинизм, молчать и незаметно становиться соучастницей. Чем она лучше Алика или Игоря?..

Кларе казалось, что ее голова лопнет, за всю свою прежнюю жизнь она не думала столько, сколько за эти несколько дней.

Прибежала Иванна, разыскала ее в саду. Заставила съесть теплую, распаренную солнцем малину — первую, по ягодке выбирали они с Бронеком и Данкой, знают такое местечко на пригреве недалеко от села. Бандеров сейчас там нет, можно и малину собирать. Даже из того дальнего села угнали их в горы; ястребки собрались из всех сел, солдаты пришли, бой гремел в горах, теперь бандиты в ямы позабивались, пусть сидят там, нелюди…

Иванна подробно рассказывала, как хорошо и весело они ехали, пели песни, как вдруг птичкой с горба слетела Данка с белым платком в руке, затакал пулемет, да пули миновали Данку, только в платке дырка, как из лесу вышел Игорь, стал жаловаться и плакать. Его с ястребками сразу отправили в город.

Иванна рассказывала быстро-быстро, она была переполнена впечатлениями и не замечала, какой странной стала Клара. Иванна говорила, что очень соскучилась по репетициям во дворце, по всем хорошим людям, теперь у нее будто два сердца: одно там, в селе, другое тут, в городе.

— Иванна, — перебила Клара ее рассказ, — разве ты ничего не знаешь?

— Нет, а что? Я же только сегодня приехала. Вчера по малину сходили, а сегодня утром я тут, в училище сбегала — и сразу к вам. Председатель сельсовета в город ехал, так что и пешком не пришлось идти.

— Ника в больнице… Ее ранили.

— Кто?!

У Клары чуть не слетело с губ — Игорь, но спохватилась, отвела глаза, сказала привычно, заученно:

— Те же бандеры, что забрали Игоря. Разве он не рассказывал?

— Нет. Ты была в больнице?

— Никого не пускают. Ника без сознания, легкие пробиты, много крови потеряла. Операцию сделали, неизвестно, как будет. С нею ее мама.

Иванна угасла, устало сказала:

— И когда это уже кончится? Когда только люди смогут спокойно жить, когда же уничтожат этих бандитов?!

Помолчали. Иванна поднялась:

— Ладно, пойду. Прогуляла ведь я все денечки, а завтра экзамен. Пробегу по учебнику, повторю. Завтра после экзамена загляну, сходим в больницу. — Она пошла к калитке, остановилась: — Да, Денис Иванович передавал тебе и Софье Александровне привет. Он с бригадой дальше поехал, говорил, чтобы не беспокоились, если задержится.

— Хорошо! — облегченно вздохнула Клара.

— Что хорошо? — не поняла Иванна.

Клара покраснела. Как трудно обманывать. Нужно следить за каждым словечком. И еще эта способность краснеть ее подводит.

— Хорошо, передам маме привет, она всегда так беспокоится, — нашлась она.

— A-а! Ну, бывай! Не беспокойтесь, люди любят Дениса Ивановича, в обиду не дадут. У тебя, Клара, такой отец!

Иванна еще раз махнула рукой. Задребезжала сеткой калитка: уголок надорван, так противно бренчит. Папа собирался починить, да все некогда; вспоминал о ней, только когда входил и выходил.

Хорошо, что папа вернется не скоро!

Комсомольское собрание во время экзаменов — событие, да еще двух школ вместе, мужской и женской.

Клара шла на собрание с замирающим сердцем. Бывает так, что не знаешь — и знаешь наверняка, что все это очень касается тебя, потому что очень уж ноет сердце.

Комсомольцы собирались в большом зале Дворца пионеров. Клара хотела сесть в уголочке сзади, за колонной, чтоб быть незаметней, но туда уже набилось полно мальчишек. Девочки садились поближе, постепенно заполняя и передние ряды, весело перекликались, делились впечатлениями, кто как сдает экзамены. Им всем, беззаботным, хорошо, можно и поболтать и посмеяться. Ее окликнула Сима Бецкая, но Клара сделала вид, что не слышит, разглядела свободное местечко в середине зала, втиснулась между семиклассниками.

Было много взрослых: учителя, директор дворца, воспитатели, даже Елена Константиновна.

На сцену, за стол, покрытый красным полотнищем, прошли несколько человек, и Кларе захотелось сделаться еще меньше, чем она была, вроде мурашки, чтоб ее и на стуле не разглядеть. Там, кроме секретаря горкома комсомола, — следователь, который мучил ее вопросами и которому она до сих пор не сказала правды. А еще ее отец. Он вернулся из командировки раньше, чем его ждали, был встревожен, расстроен, дома почти не бывал и с Кларой не разговаривал.