Майя Фролова - Современная девочка. Алюн

Клара неловко протянула Лене сверток с шифоном, пытаясь сложить поздравительные слова в вежливое предложение, но от поздравлений Лена отмахнулась, ловко выхватила кусок шифона из бумаги, размахивая им, вбежала в комнату: «Вот еще! Пупочка принесла!» — будто у Клары другого имени не было. Это покоробило Клару, но она ничего не сказала, чувствуя себя очень стесненно.

Шифон Лена сунула под диванную подушку, где уже лежали какие-то подарки.

Игорь Мищенко, не вставая с подоконника, приветственно махнул рукой. Сима Бецкая, сидящая у рояля, пробежала по клавишам пальцами — это означало «здравствуй». Незнакомый мальчик в черном костюме, очень отглаженный, чистенький, поднялся с дивана, молча наклонил голову, как английский лорд перед знатной леди. Лена бесцеремонно дернула его за руку:

— Хомячок, хватит фасонить, подай руку!

Мальчик послушно подал руку.

— Витя.

Был еще один мальчик, в солдатской форме, сапогах. Он стоял, облокотившись о рояль, на Клару взглянул равнодушно, отвернулся, стал листать журнал. Он не скрывал своего превосходства над остальными, и к этому здесь привыкли. Клара почувствовала себя лишней, неловко присела на краешек дивана рядом с Витей. Витя успокаивающе сказал:

— Не бойся, это Леня Мартыненко, сын полка.

Клара украдкой разглядывала Симу и Лену, которые были сейчас совсем иными, чем в классе.

На Симе черное атласное платье с высокими плечами и широкими рукавами, тугой, вшитый клином пояс, от которого вверх к груди и плечам разбегались сборки, делающие Симу непропорционально суженной книзу. У выреза на груди круглая брошь — веночек из переливающихся камушков. У Клары в доме женских безделушек вроде этой брошки не водилось, а Кларе тоже хотелось бы такую брошечку.

Лена была одета по-домашнему: в голубой пушистой пижамке с длинным широким поясом до пола, в голубых туфельках на каблучках, без задников. Под пижамкой белая кружевная блузка. В этом наряде был какой-то особый шик, и Клара, в своем светло-сером платьице с рукавами-фонариками, с беленьким круглым воротничком под самое горло, чувствовала себя совсем маленькой, и ей очень хотелось уйти.

Но тут Лена принесла вазу с яблоками, многозначительно кивнула на дверь — это было всеми понято, потому что Алик чинно сел в кресло и развернул на коленях журнал, Игорь с подоконника переместился на стул и сделал постное лицо, Леня сел на диван, Лена подошла к роялю, Сима заиграла что-то медленное, нежное…

В комнату заглянула миловидная женщина, но не вошла, чтоб не мешать, поманила к себе Лену, сказала ей что-то на ухо. Лена кивнула:

— Хорошо, тетя. Мы немножко. — Потом подошла к окну.

Хлопнула входная дверь, на аллее показались тетя и папа. Он поддерживал тетю под локоть, тетя что-то быстро говорила, оборачиваясь к нему, ее нежное лицо было счастливым. Конечно, ни тетя, ни папа сейчас не думают о ней, Лена это знала, и снова болью и обидой сжалось ее сердце.

Когда-то по настоянию папы приехала тетя, младшая мамина сестра, Лена ее полюбила почти так же, как маму. Ей казалось, что тетя приехала только для нее, что они оба — тетя и папа — живут ради Лены. Так и было, пока между папой и тетей не возникли какие-то особенные отношения. Наверное, папа полюбил тетю. Тетя была похожа на маму, но красивее, Лена видела это. С приездом тети в квартире поселились новые запахи, цветы, красивая мебель и одежда.

Тетя работала модельером, сама шила, могла «из ничего», как она говорила, соорудить моднейший наряд. Она и маме всегда присылала красивую одежду, но мама ее не носила, запихивала в чемоданы, и только после ее смерти Лена постепенно распотрошила желанные тайники.

Лене нравилось то новое, что пришло в их дом вместе с тетей, она тоже хотела быть такой же женственной и обаятельной. Конечно, ни тетя, ни папа не перестали ее любить, она знала, но этот их новый мир, который они оберегали и прятали от Лены, был нестерпимым.

Им теперь трудно было находиться втроем, и тетя с папой часто уходили из дому, то в театр, то в гости, всегда говорили, что скоро вернутся, но приходили поздно — наверное, специально выжидали, когда Лена заснет.

Они разрешили ей приглашать друзей — чтоб не скучала (и не мешала, — добавляла Лена про себя). «Послушать музыку» — называла это тетя. Может быть, они даже сознательно закрывали глаза на эти сборища, и Лена старалась вовсю — назло им…

«Ну, обернитесь же!» — мысленно обращалась Лена к тете и папе, вкладывая в свой взгляд всю волю, чтоб они почувствовали. Не почувствовали, не обернулись! Звякнула калитка. Ушли…