Евгений Гущин - Правая сторона

— Да я что, Дмитрий Иванович, разве я сам не хочу поймать браконьера? Попадись он мне…

— Вот видите, Матвей Матвеевич. Цель у нас общая. Давайте все-таки попробуем Артема Стригунова. Выследит, так выследит, а не выследит, опять вам придется. Не упрямьтесь, пожалуйста. Мы с вами — главные руководители, должны понимать друг друга, поддерживать. Иначе как?.. Иначе нельзя.

— Это вообще-то так, — вздохнул Матвей. — Но ведь Стригунов… — и он безнадежно махнул рукой.

— Надо и Стригунову в курс дела входить. В конторе он тайги не узнает. Пусть привыкает. Вы его пригласите сюда. Если вас не затруднит. Только потихоньку.

В коридоре, перед директорской дверью Иван Рытов столкнулся с Матвеем, который только неловко кивнул и, не приостановившись, тяжело пошел по коридору.

Иван посмотрел ему вслед. Что с ним сегодня? Или сердитый, или озабоченный чем-то — трудно понять. Может, неприятный разговор с директором? В таком разе лучше сейчас к Глухову не заходить. Вопрос у Ивана важный, его не решить, если у директора плохое настроение. Все можно испортить. Но дверь была приоткрыта, Дмитрий Иванович уже увидел Ивана. Пришлось зайти и начинать разговор, к которому готовился давно, который и откладывать-то больше нельзя.

— Такое дело, Дмитрий Иванович… — Иван замялся, соображая, как бы поубедительней все объяснить. Сколько раз мысленно начинал он этот разговор, выходило стройно и гладко, а теперь все рассыпалось от волнения.

— Ну, ну, — Глухов приготовился слушать.

— Хочу посадить участок кедра, — рубанул Иван и сам покривился от такой прямоты.

— Не понял, — тут же перебил директор. — Какой участок, какого кедра? — и развел руками.

— Вы, Дмитрий Иванович, знаете ведь, какие пролысины в кедрачах, — продолжал Иван, стараясь взять себя в руки и обязательно убедить Глухова в своей правоте. — Леспромхоз у нас все склоны обезлесил. Валил кедрач напропалую.

— На то и леспромхоз, — заметил Дмитрий Иванович. — У них был свой план, они его и выполняли.

— Да я разве об этом? Теперь-то у нас никто не рубит, а пролысины так и остались. Молодняк-то не растет. Вот в чем дело. А посадки кедра принимаются плохо. Саженцы слабо приживаются. Кедр — дерево особое, ему условия нужны… Ну, в общем, очень мало мы еще об этом дереве знаем. Не умеем его выращивать искусственным путем. А надо научиться. Ведь кедр идет на убыль.

— Что-то я слабо улавливаю, — виновато улыбнулся Глухов и предложил сесть. — Вы попонятнее, я ведь не специалист.

— В общем, что я хочу сказать? В заповеднике кедр не валят, но ведь не в заповедниках-то валят. А молодняк не растет. Так что со временем кедр может искорениться.

— А почему вы ко мне пришли с этим? — спросил Глухов. — Собственно, что я могу сделать? От моего желания кедр расти лучше не будет. Не так ли?

Иван перевел дух.

— Вот я и хочу попробовать новый метод. В питомниках кедровые семена садят в лунки. Землю рыхлят, удобряют. Понимаете? А я хочу семена класть прямо в пласт. И ни в коем случае не рыхлить землю, не удобрять.

— Почему? — директор, кажется, заинтересовался, и это Ивана подталкивало.

— Да потому что в рыхлой земле грызуны и птицы скорее найдут семена и потравят их. Оттого и всхожесть на плантациях мала. Но это надо проверить.

— Чего же вы хотите?

— Мне бы участок с полгектара. Я посадил бы кедр семенами и саженцами. Изучал бы всхожесть, приживаемость. Если опыты удадутся, мы и у себя в тайге пролысины облесим, и лесхозам опыт передадим. Я давно уж этим заболел, Дмитрий Иванович. В огороде у себя опыты провожу, да тесно там. Плантация нужна.

Дмитрий Иванович слушал, склонив голову.

— Все это хорошо, Рытов, но — преждевременно. У нас еще нет ни базы, ни средств для научной работы. Вот окрепнем, тогда…

— Да не нужны мне никакие средства, — загорячился Иван. — С полгектара земли да штакетнику или жердей. Огородить участок, чтобы коровы не истоптали. Вот и все. А саженцы из тайги сам принесу, сам посажу.

— Допустим, вы займетесь кедром. Дело, конечно, нужное, государственное. А кто будет охранять лесничество?

— Я буду. Как работал, так и работать буду. А для кедра — свободные вечера и выходные дни.

Глухов, кажется, колебался.

— Даже не знаю, как с вами быть… Браконьеры замучили, столько работы… — и тяжко вздохнул. — Трудно. Очень трудно. Но участок я вам, пожалуй, дам, Рытов. Может, и не время, и не надо давать, а дам. И жердей выделю. Штакетник — не обессудьте — в другом месте нужен, а жердей — можно. — Неожиданно нахмурился, погрозил пальцем. — Но только, чтобы это была наука, а не баловство!