Пауль Куусберг - Кто он был?

Тут словно бы что-то сломалось в Вайке.

— Я чувствую, что вообще не нужна тебе. Это наша последняя… встреча. Ты игрался со мной. Я была большой живой игрушкой, которая веселила тебя.

И опять в душе Вайке произошла перемена.

— Иди, торопись, беги.

В последних словах прозвучало нескрываемое ожесточение. И затем уже явная открытая злоба.

Вайке не стала ждать, пока Михкель откроет ей дверь, поспешила уйти. Громыхая каблуками по лестнице, она прямо-таки сбежала вниз. Михкель догнал ее лишь в воротах. И не догнал бы, если бы ворота не были заперты. Видимо, Сассь махнул через забор, промелькнуло в сознании Михкеля.

Он отомкнул замок. Схватил Вайке за плечо. Она опять вырвалась и заторопилась направо. Без единого слова, и у Михкеля не нашлось слов. Они расстались, не попрощавшись, ничего не сказав. Будто были глухонемыми или уже ничего не значили друг для друга.

Михкелю было жаль Вайке. Впервые подумал, что, видимо, он значил для Вайке чуть больше, чем бывает при мимолетном знакомстве. Они и познакомились случайно, в Пирита, и Михкель воспринял их отношения как внезапно возникшие и быстро преходящие. Завлекающей стороной при знакомстве, а также и интимном сближении оставалась Вайке. Она была молодой, красивой медсестрой, которая сумела его зажечь, Михкелю она представлялась женщиной, для которой он был не больше чем случайным любовником. Или он ошибался?

Долго размышлять над этим времени не было. Ни в эту чудесную белую июньскую ночь, ни потом Вайке больше не разыскивала его, и он не искал ее. Эта ночь все изменила в жизни Михкеля. Сам он этих перемен и не представлял. В ту ночь по крайней мере.

Это была тревожная ночь. Полная действий, идей, эмоций и азарта, воодушевления и восторга. Дойдя до Тынисмяэ, он сразу же увидел полицейских. Один стоял на углу улицы, метров за двадцать от него. Два других переговаривались перед витриной кинотеатра «Кунгла». Золотокозыречник и никелевый козырек. Констебля он знал в лицо, тот несколько раз сидел у них на собраниях. Заметил также какого-то подпоясанного, в светлом плаще и в светлой шляпе человека, который медленно прохаживался взад и вперед по улице Бедных грешников, и подумал, что это явно шпик. В Доме профсоюзов долго разговаривать с Михкелем ни у кого времени не было, у всех множество дел. Сразу стало ясно, что происходило какое-то необычное мероприятие: подготовка к большой рабочей демонстрации, которая должна была начаться митингом на площади Свободы. Уже прошедшее накануне в Рабочем спортзале собрание было необычным, во времена молчаливого состояния никогда раньше подобного не происходило, теперь, значит, решено пойти еще дальше, выйти на улицы. Все говорили об одном и том же, что полиция их не остановит, не посмеет остановить. Как не осмелились власти разогнать собрание в Рабочем спортзале, так побоятся они помешать и демонстрации. Видимо, тут сыграли свою роль советская нота и Жданов, который прибыл в Таллин и был у Пятса. Положение, когда парализован аппарат буржуазного насилия, необходимо использовать, нужно свергнуть власть Улуотса — Юрима — Пийбу и вместо нее установить подлинную власть народа. О необходимости свержения военных провокаторов и установления народной власти говорили еще вечером. Михкель понял одно, — что рабочий класс пошел в наступление. Ему тут же дали задание: поспешить на текстильную фабрику к старейшине Круупу и позвать его в Рабочий дом. Поговорить с Круупом о предстоящей демонстрации. Михкель знал Круупа, человека лет на десять старше его, серьезного, который был на ножах с деятелями Рабочей палаты, называл их приспешниками Пятса.

В следующую ночь, уже после демонстрации, после того как вынужденный маневрировать президент — с балкона Кадриоргского дворца он пытался успокоить недовольство народа, но к его лавирующей речи не прислушались — привел к присяге новое правительство, народное правительство Вараса, Михкель вместе с Раавитсом были на дежурстве в Рабочем доме. Там они долго обсуждали бурные события минувшего дня. Кроме них на дежурстве были и другие люди, всего десять человек, большинство Михкель знал. Дежурство было организовано на всякий случай. Пятс, правда, своим декретом утвердил новое правительство, оружие из полицейских участков было изъято и собрано в Рабочем спортзале, политическая полиция распущена, и вооруженная самозащита преобразована, однако армия сохранила оружие, наверное, и у кайтолитчиков оно еще имелось, и невесть откуда могли всплыть темные силы, чтобы создать беспорядок, нарушить спокойное течение событий, спровоцировать столкновение.