Пауль Куусберг: Кто он был?

В этой истории три действующих лица: Леопольд, Яагуп и я — Оттокар, которого все зовут Отть. Яагупа больше нет в живых, он много лет как покоится под соснами Рахумяэ. О Леопольде я давно ничего не слышал. И не удивился бы, если б оказалось, что сейчас он трудится на БАМе, хотя он человек уже в летах и его вечным перелетам должен был прийти конец. Ему бы давно пора бросить где-нибудь якорь, а он все мечется с места на место, меняет профессии. Где он только не вкалывал! В лесах Пярнумаа, в рыболовецком колхозе на Вируском побережье, в шахтах Кохтла-Ярве, в исполкоме своего родного города и в разных других краях. Вечное перекати-поле, нигде долго не задержится, любая область работы, любая профессия ему прискучивает. Моя мать говорила о таких непоседах, что они словно бы ищут конца. Собственного конца, то есть смерти. Я тоже не раз менял место работы, но своей основной профессии не изменил. Как начал после войны работать учителем, так им до сих пор и остался. Правда, теперь я работаю не с полной нагрузкой, несколько лет назад меня без особых возражений отпустили на пенсию, сейчас я только веду в институте некоторые семинары. Душа не позволяет насовсем отойти от преподавательской работы. Хотя дел хватило бы с избытком, редакции до сих пор заказывают мне статьи. В конце сороковых годов я, как говорится, невзначай сунул палец в зубы газетному бесу, и с тех пор искуситель не дает мне покоя. Отлично помню свой первый опус, статью, в которой рассматривалось единство личных и общественных интересов в социалистическом обществе, — статью, которая сейчас вызывает у меня улыбку, прежде всего своим тоном, категорическими утверждениями всезнайки. О юношеская самоуверенность! Собственно, это была не первая моя попытка выступить в печати, во время войны я написал для дивизионной газеты одну или две заметки, но постоянной связи с журналистикой тогда не получилось. В последнее время на меня уже так усердно не нажимают, как раньше, но работы хватило бы. Иногда я по собственной инициативе пишу кое-что и посылаю в какую-нибудь редакцию. Чаще всего принимают, иной раз даже с благодарностью, но случается, что и возвращают как материал, не отвечающий профилю данного издания. Но хватит о себе, я ведь в этой истории вовсе не главный герой, а выступаю скорее в роли резонера. Себя я уже охарактеризовал довольно пространно, Леопольда тоже, хотя и покороче, теперь надо сказать несколько слов о Яагупе. Старый Яагуп — полное имя Яагуп Вахк — не любил переливать из пустого в порожнее или ездить за тридевять земель в поисках удачи. Смолоду стал работать по дереву, плотником и помер. Плотником-строителем, если точнее. Он жаловался на ломоту в костях, особенно в сырую и ветреную погоду, но на работу, где меньше бы дуло, не шел. Хотя мог бы стать отличным столяром на мебельной фабрике, скажем, на «Стандарте». На худой конец, в любой мастерской, где сколачивают окна и двери. Если б не Леопольд, мы с Яагупом не познакомились бы. Леопольд свел нас вместе. Хотя, как выяснилось впоследствии, мы и раньше встречались. Леопольд ничего не знал о нашем давнем столкновении, а я и представить себе не мог, что человек, спасший Леопольду жизнь, окажется тем самым стариком, которого я когда-то невзлюбил. Благодаря Леопольду я узнал Яагупа совсем с другой стороны, а Яагупов дровяной сарай стал для меня местом, где я чувствовал себя чертовски хорошо. Даже теперь, когда Яагупа больше нет в живых — он умер в шестьдесят пятом году в возрасте восьмидесяти шести лет, — меня временами тянет в район Каламая, где жил Яагуп. Причиной тому — и Яагуп, и его сарай, и Леопольд, да и я сам.

Наверное, старею.

В последний раз я был у Яагупа за неделю до его похорон, — это я высчитал позже, — ведь о смерти Яагупа я узнал только год спустя, когда однажды ранней осенью в теплый предвечерний час пошел к нему и вдруг увидел в квартире какую-то незнакомую женщину. Сперва у меня мелькнула забавная мысль. Примерно такая: смотри-ка, ай да дед, кого он привел к себе в дом! Яагуп жил один, семьи у него не было. Теперь не было: раньше, до войны, у него были жена и двое сыновей. Старший сын по мобилизации попал в Россию и не вернулся.