Марк Еленин - Добрый деловой человек

— Ну, вы прямо Мегрэ, Базанов, — засмеялся замминистра. — И совсем не так просты, как представляетесь. Но зачем же мы друг друга агитируем, а? Скажу вам сразу — я за вас и ваши идеи. И точка! Но ведь я не один решаю, решает коллегия. И потом, и у нас ведь так — просчитался в смете, разрешение на ее пересмотр тебе дадут, но поплачивай свои денежки: государственная казна не прибавит ни рублика. Коллегия этого не любит, ох не любит!.. Ну ладно, попробуем… А представьте, вы встретились бы с толковым архитектором или группой архитекторов. И призвали их воплотить то, что хотели пустынники. Как в трех словах сформулировали бы вы задачу — каким должен быть город золотодобытчиков?

— Красивым, целесообразным, экономичным, построенным специально для пустыни и способным противостоять ей во всем.

— Ясно, Глеб Семенович. Считайте, одного члена коллегии вы распропагандировали. — Замминистра взял телефонную трубку, нажал какую-то кнопку на пульте, набрал номер. — Кирилл Владимирович, ты? Удивительно, что поймал. Слушай внимательно: рядом со мной товарищ Базанов. Он хочет, чтоб ему по знакомству спроектировали город. Тысяч на двадцать жителей для начала. — Замминистра вежливо хохотнул. — Но ты его прими: он очень убедительно говорит… Нет, прямого отношения к архитектуре не имеет, но идеи правильные. Он? Парторг у нас, в Солнечном. Выслушай и помоги. Да, конечно, поставим на коллегию, думаю пробивать. Базанов фамилия. Будет. Ну хорошо, привет! — он повесил трубку и сказал Глебу: — Говорил с Ленинградом. Попов — директор нашего проектного института — архитектурный бог. Поезжайте в Ленинград. Если убедите его, поможет. Познакомитесь с товарищами, послушаете их и свои претензии выскажете, чтоб старые ошибки они не повторяли. — Замминистра встал, протянул руку. — Желаю успеха, Глеб Семенович. А мы пока что вашу докладную ряду товарищей передадим, будем коллегию готовить.

— Спасибо! — поднялся и Глеб. — Госстрой и Стройбанк — вот кого я боюсь.

— Дерзнем! — улыбнулся замминистра. — Завербуете Попова, начнем пробивать идейку одну, несколько фантастическую: считать Солнечный экспериментальным городом, что ли… Тогда вам и Госстрой не страшен будет…

Первым делом Базанов поехал на Васильевский остров. И, как только они проскочили под железнодорожным переездом, словоохотливый таксист принялся рассказывать о новостройках, крутил головой на цыплячьей шее — показывал Новоизмайловский проспект, новые кварталы Дачного и Купчина.

Машина выскочила на Московский проспект, прямой, как линия, проведенная рейсфедером по линейке. За парадным строем зданий виднелись и унылые коробки серых пятиэтажных домов — любимых детей типового проектирования, делающих города похожими друг на друга.

«Нет, — подумал Глеб, — этот новый Ленинград — очень нужный, целесообразный, просто необходимый, потому что помог расселить не одну коммунальную квартиру и переселить из полуподвальных помещений не одну тысячу семей, — все же не Ленинград. У него нет ленинградского лица. Как нет пока лица у города, за который я приехал сюда бороться». Глеб стал думать, как пойдет утром в проектный институт и как его там встретят, что он скажет и каким образом постарается навербовать себе сторонников, сумеет убедить их в том, в чем сам уверен и что уже становится смыслом его деятельности и, пожалуй, всей жизни — дней и ночей, что остались ему на этой земле. И, чтобы отвлечься от этих трудных, редко покидающих его теперь мыслей, Базанов принялся посматривать по сторонам и прислушиваться к словам ни на минуту не замолкавшего водителя, а на подъезде к Московским воротам попросил таксиста свернуть на Лиговку, чтобы доехать до Московского вокзала, а уж оттуда начать свою поездку по Ленинграду и повторить целиком весь тот маршрут, которым он прошел тогда, более двух десятков лет назад, по разрушенному войной городу.

— На Васильевский через Сенную и Исаакиевскую в момент выскочим, — сказал таксист, желая показать, что он парень честный и ему не пристало наживаться за счет клиентов, не знающих или забывших уже расположение улиц, пролегших кратчайшим путем между двумя точками. — А Лиговка нас в сторону поведет, да и грузовиками она забита.

— Я не тороплюсь, — ответил Глеб.

И по тому, как сказал это клиент и как чуть задумчиво и даже грустно взглянул при этом, паренек-шофер понял: в предложенном ему кружном пути кроется не просто желание покататься по городу, а нечто большее, связанное с прошлой жизнью этого понравившегося ему седого человека с молодым, коричневым от загара лицом. Шофер не стал ничего больше спрашивать. Сделав круг по площади у Московского вокзала, он тактично замолчал и молчал всю остальную дорогу, поняв, что обязан оставить пассажира один на один со своими воспоминаниями.