Сергей Яковлев - Братья Худяковы

И лишь к вечеру другого дня ему едва удалось спустить свой товар за 80 рублей и едва ли не первому покупателю, который вначале давал 180 рублей!

А выдержи он характер, не горячись — конечно, не попал бы в такое глупое и смешное положение…

Уже впоследствии, когда сыновья его, возмужав и сделавшись хорошими охотниками, научились сами варить и вообще приготовлять впрок панты, то им не раз приходилось демонстрировать это при торговле с китайскими скупщиками. Бывало, такой торгаш и в лесу и даже дома выжимал цену и давал очень мало. Тогда охотник разводил огонь и начинал в чугунном котле (чаша) греть воду для варки рогов. Китаец не сдавался, не веря в нового пантовара, и считал все это за торговую хитрость и даже иронизировал:

— Твоя хочу супа варить?

И когда, наконец, убеждался, что это не шутка, что здесь сумеют и без него «не проквасить» сырые рога, а это в жаркое время делается в два — три дня, он давал настоящую цену, и… охотнику оставалось только вылить из котла воду за ненадобностью…

При покупке пантов китаец очень тщательно осматривает их, ища дефектов — царапин, трещин, ссадин, что легко может случиться и при добыче, и при переноске пантов.

Конечно, и у охотников тоже выработались свои приемы маскировать эти недостатки. Напр., на те места, где была содрана кожица с панта, наклеивалась другая, взятая с ушей оленя. Сломанный рог укреплялся на пропущенный сквозь него железный стержень и т. п.

Опишем теперь, как охотники собираются на пантовку и их жизнь во время ее.

Обычно составлялась артель из 4–5 охотников, и они верхом с вьюками у седла уезжали от дома верст за 100–150 в известные им охотничьи угодья, куда-нибудь к самым недоступным таежным хребтам, на вершинах которых было излюбленное место пантачей.

У подножья гор они устраивали свой охотничий табор, разбивали палатку и вообще устраивались с возможными удобствами для длительной остановки на месяц и более, если какие-нибудь соображения, например, «выбьется» подножный корм у лошадей, или мало станет зверя, — не заставят их перекочевать на другое место.

Табор был их базой, откуда они расходились в разные стороны на охоту, оставляя все-таки по очереди человека для караула.

Если в данном месте был ледник, то старались стать табором около него. Ледником здесь называется ледяная «накипь», которая образуется зимою от незамерзающего горного ключа. Вода из него льется в какое-нибудь глубокое ущелье и, конечно, замерзает, и это и называется «накипью», которая в течение зимы иногда принимает такие огромные размеры, что лед не успевает растаять за все лето до осени, тем более, если он закрыт от солнечных лучей скалами и буйной растительностью.

Устройство табора у такого ледника во время, когда от жары трудно дышать, конечно, считается прямой роскошью — прохладно, и холодная чистая вода под рукой…

Да еще какой-нибудь выдумщик приспособить к этому «водопровод», так что и ходить за ней не надо. Проведет сверху часть струи по деревянным желобкам в подвешенную вертикальную трубку, и вода безостановочно льется тонкой светлой и студеной струей с музыкальным рокотом. Трубка эта делалась тут же из ствола высокого однолетнего растения, которое охотники называют «свирелью», вероятно, потому, что из этой дудки делают действительно свирель, и есть большие мастера играть на этом нехитром инструменте.

Лошади пасутся тут же, у табора. Подножный альпийский корм очень питателен и вкусен, и они сильно жиреют от него. Умные охотничьи кони никуда не уходят, питаясь на небольшом пространстве, и лишь к ночи обязательно идут к табору, поближе к людям, да иногда в полдень, если появится в этих местах гнус, стоят у курева, которое вообще поддерживается все время.

Если охотникам приходится отлучаться от табора на несколько дней, то они заносят туда провизию и устраивают там временный бивак, для чего даже ставят из корья односкатный балаганчик. Конечно, все это делается в том случае, когда табор остается центральным местом в их экскурсиях, в противном же случае, переносится и сам табор.

Пищей у охотников вообще служат сухари, рис и чай, и, как лакомство, иногда «кральки» из сдобного (на молоке и яйцах) теста в роде мягких кренделей. Такие «кральки» долго не черствеют и не портятся. Конечно, охотники нередко варят себе суп и жарят шашлык из оленьего мяса, а оленье сало у них не переводится.

Как и у всех таежных людей, у охотников-пантовщиков были выработаны свои взаимоотношения, основанные на полном доверии друг к другу, без чего невозможна была бы артельная охота, которая давала в общую кассу иногда многие тысячи рублей. У них был, у большинства по крайней мере, любовный взгляд на природу, весьма близко походивший на анимизм. [2] Анимизм (душеверие) — миросозерцание, которое заключается в том что, по понятиям анимиста, весь видимый мир населен духами. Анимизм обычно свойствен ранним ступеням культуры, но с отмиранием религии он сохранится еще в литературном языке, так как он помогает образному восприятию предметов и явлений природы ( Ред. ). На все у них имелись свои приметы и предзнаменования. Например, в них жило твердое убеждение, что «пантовать» можно только с «чистыми» руками, которые не воровали, не убивали людей и вообще не делали таких «худых дел».