Нинель Громыко - Комсомольский комитет

Только с Люсей Зайцевой, заведующей сектором учета, у нее сложились добрые, а потом совсем дружеские отношения. Была у Люси та живинка и простота в обращении, та бездумная обаятельность и в то же время легкая, игривая загадочность, соединенная с умением поговорить обо всем, которые так нравятся мужчинам. Многие городские, парни ухаживали за Люсей. Она смеялась и кокетничала со всеми, с некоторыми изредка ходила в кино, в театр или на танцы, но дальше этого ее отношения с ребятами как-то не заходили. До этого Люся три года работала в Сибири — уезжала туда по вербовке, в Якутии познакомилась с молодым человеком Семеном и теперь ждала его, своего «Северного оленя», как часто она шутя говорила. С Люсей Лене было легко и просто, с нею можно было разговаривать по душам и довериться ей.

Петрунин заметил, что у Лучниковой с Зайцевой сложились дружеские отношения, и однажды сказал ей:

— Я думаю, вы понимаете, Елена Михайловна, что в горкоме не должно быть… как бы сказать… неправильных отношений?

— Конечно! — согласилась Лена.

— Ну и что же вы с Зайцевой?

— А что?

Петрунин тотчас перешел на повышенный тон:

— Тряпка ты, а не секретарь, нашла с кем дружить: с заведующей учетом. Какой же ты работы от нее будешь требовать? И Силину из-за тебя трудно!

— Поставьте вопрос о моем поведении на бюро, — насмешливо посоветовала Лучникова.

На бюро Петрунин, конечно, ничего говорить не стал, но, когда однажды Люся допустила ошибку и Лена, не разобравшись, стала защищать ее, ей «намылили голову» еще больше, чем Люсе. Вскоре после этого решением бюро обкома Петрунина сняли с работы, потому что он окончательно заврался: сообщал в обком о мероприятиях, которые в городе не проводились. Особенно легко он обращался с «цифровыми данными». Не выходя из кабинета, Петрунин «прикидывал», сколько может быть в городе комсомольцев, занимающихся в политсети, участвующих в социалистическом соревновании. И, как правило, эти «прикидки» делались с большим преувеличением.

Лена не однажды пыталась поговорить с Петруниным о том, что в горкоме надо изменить стиль работы, очень-очень многое надо изменить. «Что?» — настороженно спрашивал Петрунин. И когда Лена объясняла, кричал: «Вы девчонка, Елена Михайловна, вы это понимаете? Вы без году неделя пришли в горком и уже вбили себе в голову, что можете распоряжаться здесь! Наши порядки годами сложились… Отчего вы думаете, Елена Михайловна, что вы умнее всех?»

Однажды, еще при Петрунине, Лена пришла в горком партии к Чиркову и пылко стала говорить ему, отчего ей не нравится, как работает горком комсомола. Петрунин старается поддерживать с активом внешне приятельские отношения, хотя настоящей комсомольской дружбы — Лена даже чуть улыбнулась: слишком уж о простых и удивительных вещах приходилось ей говорить с заведующим отделом горкома партии — он тоже боится. От секретарей Петрунин не требует творческих поисков, в организациях не бывает. И с непонятной смелостью Петрунин сообщает в обком неверные сведения.

Чирков внимательно слушал Лену, иногда соглашался с ней или, наоборот, мягко возражал, наконец спросил с участием в голосе:

— Артем Семенович не в курсе дела?

Лена сказала, что Пурга недавно вызывал ее, но вызвал потому, что ему пожаловался Петрунин. Ей попало за невыдержанность, за то, что она якобы распространяет пессимистические, не идущие комсомольским руководителям настроения. Лена так растерялась, что… не сумела ничего возразить.

— Я вас очень прошу, Борис Исмаилович, — Лена была возбуждена и уверена, что ей помогут, — помогите наладить хотя бы отношения… между нами в горкоме. Может быть, я и не права, но меня… Меня не убедили в этом.

Лена, волнуясь, откровенно рассказывала Чиркову все, что она знала и думала. Ей понравилось, что он слушает ее с интересом, подробно расспрашивает обо всем.

Правда, ее кольнуло, когда Чирков на ее вопрос, почему горком партии так мало интересуется комсомолом, промолчал, тем самым давая понять, что это ее не касается. А ведь она коммунист и секретарь горкома, он мог бы с нею посоветоваться. Но уже снова на девушку смотрели чуть влажные красивые глаза, Чирков снова приветливо и мягко улыбался.

Потом Чирков сказал, что сейчас он очень занят, но в ближайшее время обязательно разберется, а товарищ Лучникова пусть заходит почаще.