Андрейс Дрипе - Последний барьер

Раздается резкий хлопок выстрела. Над колонией, шипя, взвивается ракета, и в ее холодном трепетном свете лица ребят с разинутыми ртами и выпученными в испуге главами выглядят мертвенно-зелеными. Не успела догореть одна, как взлетают еще две ракеты.

Зумент выбегает на дорогу.

— Епит! Епит! Епит! — зовет он, потом свистит, но лес по-прежнему темен и безмолвен.

— Не приехал, гад! Ну, он у меня попомнит! — злобно хрипит Зумент, грозя темноте кулаком. Рядом дробно стучат зубы Бамбана. — Ничего. Обойдемся. Айда в лес, ребята!

И беглецы, утратившие изрядную часть недавней отваги и самоуверенности, скрываются в непроглядной и мокрой чаще. Они спотыкаются о пни, уворачиваются от невидимых ветвей и сучьев и медленно продвигаются вперед. Им невдомек, что в эти минуты уже заработали милицейские радиостанции, по телефонным проводам полетели экстренные распоряжения, в мгновение ока опережая беглецов на сотни километров; в гаражах стартеры патрульных автомобилей уже раскручивают двигатели, захлопали двери многих квартир, и серьезные и опытные люди принимают необходимые меры, чтобы перечеркнуть далеко идущие планы «короля бандитов» Жука.

Рано утром в кабинете Озолниека раздается длинный телефонный звонок. Вызывает Рига.

— Начальник колонии?

Получив утвердительный ответ, человек на другом конце провода коротко представляется и сразу переходит к существу дела.

— Звоню, поскольку речь идет о ваших огольцах, — говорит мужской голос. — Вчера я занялся воспитанием своего сынка, и, когда пустил в дело ремень, мне удалось кое-что выяснить. Он получил приказ каких-то жуликов из колонии, то ли от Зумента, то ли от Зумберта, я уже толком не помню. Еще на прошлой неделе мой мальчишка брал машину и куда-то гонял на ней ночью. Вчера снова навострил было лыжи, но я, заподозрив неладное, пошел в гараж, он у меня довольно далеко от дома. Сами знаете, гараж не построишь, где тебе надо. Вы, часом, не автомобилист?

Получив отрицательный ответ, мужчина продолжает:

— Так вот, иду и вижу — малый мой уже распахнул ворота и сидит в «Победе», готов на педали нажать. Выволок я его, и стали мы говорить по душам. Сперва запирался, но, когда я влепил ему затрещину, он разговорился. Так вот, эти ваши воришки собираются удрать, а моего назначили кучером, чтобы увез их подальше от колонии. Гляжу, в машине мой старый костюм, банки шпрот, две бутылки водки и деньги. Как говорится, только девочек не хватает, а то живи-радуйся да свадьбы справляй. Такие вот делишки. Так что поинтересуйтесь, какие там козни у них на уме.

— Ваш сын не сказал, куда они собирались бежать?

— Этого он не знает, знает только, что далеко. Велели заправить полный бак и еще в запас взять канистру бензина. С ума можно сойти. Чем старше нынешние дети, тем дурнее. У вас есть дети?

— Есть, но еще не в таком возрасте.

— Ну вот подрастут — увидите.

Он еще что-то бормочет в трубку на эту же тему, Озолниек с минуту слушает, затем перебивает взволнованного папашу и спрашивает:

— Почему вы не позвонили вчера вечером?

— Да как-то неприлично беспокоить людей в такой поздний час. — Затем, словно спохватившись, спрашивает с любопытством: — Так они что же — удрали?

— Это уже другой вопрос, — ворчливо отвечает Озолниек. — Но в следующий раз не злоупотребляйте деликатностью и, если заметите что подозрительное, звоните без задержки. И в эти дни приглядите за своим отроком.

Поблагодарив за сведения и записав адрес звонившего, Озолниек кладет трубку. Подходит к окну. На дворе по-прежнему льет, и по лужам скачут пузырьки. «Теперь зарядил надолго», — думает начальник, вспомнив народную примету. Входит инспектор по учету и выкладывает на стол пачку увеличенных фотоснимков сбежавших воспитанников.

На столе карта с отметками, где выставлены посты.

Где-то между этих кружочков блуждает группа Зумента. Далеко они не ушли, в этом Озолниек более чем уверен. Стало быть, хотели ехать с комфортом, на автомобиле, как и надлежит в эпоху технического прогресса. Если бы Зументова компания ехала на машине, она попалась бы скорей, чем теперь, когда ребята петляют по лесным тропам… Ничего, через пару дней будут здесь как миленькие. И сейчас им ох как не сладко там, «на воле»…

Валдис стоит в комнате Киршкална. Впервые он пришел сюда без вызова, сам, и потому воспитатель и воспитанник как бы поменялись ролями. Киршкалн вопросительно глядит на Валдиса Межулиса и ждет, что тот скажет. Воспитателя в связи с этим дурацким побегом подняли среди ночи с постели, и теперь он зол на всех и на себя в том числе. Черт возьми, это же можно было предвидеть, в этом не было ничего неожиданного, и все-таки Зумент удрал. Разумеется, часть вины можно отнести за счет дождя и ротозеев постовых, но все сваливать на объективные причины — по крайней мере, в своих собственных глазах — глупо. Киршкалн только что разговаривал с Ерумом, и тот, будучи уверен, что «босс» уже умчал за тридевять земель отсюда и теперь в полной безопасности, развязал язык. Да, Зумент вынашивал план побега, и покушение на Иевиня, как и предполагали, тоже лежит на его совести. Зумента, разумеется, поймают, и, быть может, этот побег будет для него наилучшей наукой. Однако подобный «воспитательный момент» не предусмотрен никакими методиками. Каких глупостей натворят беглецы, заранее предположить трудно, и, может быть, случится так, что в конечном счете потери намного превзойдут достижения.