Альберт Карышев - В День Победы

— Браво! — тихо воскликнул Котов.

— Дальше в таком роде беседовать неинтересно, — отозвалась Мария.

Но Королев, глядя в стол, сказал!

— Пусть говорит. Пусть выскажется.

— Не видишь, ему все равно, что болтать. Язык-то без костей… Хоть про талант. Лишь бы поехиднее.

— Кот, я хочу, чтобы ты высказался до конца! — Королев произнес это громко. Мария наступила мужу на ногу под столом, но он упрямо дополнил: — Выскажись — и раз и навсегда точка.

Но Котов вдруг болезненно поморщился и пробормотал:

— Конечно, я пьян… Вашему мужу захотелось устроить комедию… Ты мне неприятен, Король, с первого мгновения…

Далее он изобразил тоскливый грудной смех и заговорил прежним тоном:

— Зато как важно утвердить свое достоинство!.. Балда-то попроще, а мы с тобой, Король, не теряли времени даром…

— Успокойтесь, Анатолий, — хмурясь, сказала Мария.

— О, я совсем спокоен!

— Неприятно, когда мужчина близок к истерике. Я не знаю, что вас мучит, но ведете вы себя как баба. А после того что вы сказали мужу, вам следует встать и уйти.

— Вот это женщина!

— Я могу вам помочь.

— Вы?.. Что вы говорите?.. Верно, закатывать истерику не по-мужски, а разве вам идет роль вышибалы?

— Мне идет, — оказал Баландин. — Я помогу.

— Балда, ты прочь! — Котов, не глядя, откинул руку в сторону, при этом нарушил равновесие и покачнулся на стуле.

— Анатолий Котов, — произнесла Мария спокойно и твердо. — Я прошу вас уйти.

— А я не уйду! — заволновался Котов и стал говорить дерзко и ярко: — Не прогоните! Разве не ясно, что я подлец? Вашему мужу ясно, ха-ха!.. У него талант, зато я каналья! Он всего добивался трудом, а я использовал моменты! Когда стану доктором, попробуйте достать меня голыми руками!..

— Отвали! — выкрикнул Баландин.

С новым приступом отчаяния Котов заговорил опять:

— Теперь вы видите, что я за человек?.. Что толку, Король, что ты талантливый и порядочный! А я возьму и поднимусь высоко, и чем буду ничтожнее, тем буду злее!..

— Я не верю тому, что вы про себя наговорили, — произнесла Мария. — Но в другом случае этого было бы как раз достаточно, чтобы дать вам по физиономии.

— Что, вы и ударить можете?

— Могу. Мне приходилось видеть не только пьяных истериков. А руку я потом вымыла бы с мылом.

— Тогда бейте! — воскликнул Котов.

— Лучше замолчите!

— Что же вы медлите?

И Котов отдался ненатуральному смеху, не замечая, что Мария побледнела и сидит как на иголках, что Баландин беспокойно смотрит на них, что Королев что-то пытается сказать, но безнадежно машет рукой.

Этим смехом Анатолий Котов и захлебнулся. На его лице появилось изумление. Плеск пощечины прозвучал в перерыве между танцами. Официант обернулся и увидел, как женщина садится на место, а мужчина в очках морщится, будто внезапно ощутив боль в незапломбированном зубе. Пожмурив глаза, Котов раскрыл их, влажно набухшие, потом усмехнулся, вытер глаза двумя пальцами и сказал:

— Он правильно оценил вас, Маша. Конечно, не в вас дело… Мне бы такую жену, Король. Видишь, я снова завидую… Многие ли женщины способны бить негодяев кулаками?..

— Хоть мне его жалко, — показал Баландин на Котова, — но все одно: Маша сделала все, как надо.