Виктор Логачев - В полдень, на Белых прудах

— Почему-то не хочется.

— Известно почему — тянешь, чтоб потом заснуть быстро и сны увидеть хорошие.

— Ага, — радостно кивнула Зинуля.

Катенька еще раз сладко потянулась и тотчас оживилась:

— Ой, у нас новость, Зин!

— Какая? — потянулась к подруге Зинуля.

— Ни за что не догадаешься. Ну, ладно, скажу: — Алевтина наша замуж выходит.

— Шутишь?

— Ей-богу! Этот ее ухарь нынче пришел и предложил руку и сердце. Алевтина для приличия поковряжилась, поковряжилась, а после согласилась. Деваться, говорила, некуда. Аборт боится делать, боится не родит потом. — Катенька помолчала. — Я ее спросила: а как же с ушами — она все жаловалась, что ей парень тот не нравится, у него уши висят. Помнишь?

— Помню.

— Говорит: она ему шапочку купит, он ее поносит какое-то время — уши и станут на место.

Зинуля хихикнула.

— Ты чего? — уставилась на нее Катенька.

— Смешно ты рассказываешь.

— Ты что, не веришь? Думаешь, я присочиняю?

— Не-а, — отозвалась Зинуля, — я Алевтину знаю, изучила ее — эта на все способна, она иногда такое придумает — на голову не натянешь.

— Ну!

Зинуля приблизилась к Катеньке:

— Так, сказываешь, Алевтина наша замуж идет? О-о, интересно как!

— Да, через два дня регистрация.

— Так быстро?

— Ухарь ее уже позаботился, по-видимому, ему невтерпеж. — В это слово Катенька, наверное, вкладывала какой-то особый смысл, свой.

— А мне кажется, это должно быть для нашей Алевтины невтерпеж, — по-своему рассудила Зинуля, — ей уж и на самом деле тянуть нельзя, не успеет оглянуться, как у нее живот начнет выпирать — каково тогда ей? О-о! — Она по этому поводу что-то еще сказала и лишь после спохватилась: — Ты спишь, Катя? — Зинуля заподозрила: что-то тихо. — Катя! — тихонько окликнула она еще раз, но та не отозвалась. — Ясно, уснула, — произнесла Зинуля вслух и пошла к своей кровати: пора и ей ложиться, а то как лунатик, все не угомонится.

Два дня потом пролетели, как два часа, опомниться не успели.

Расписывалась Алевтина со Славиком, так звали ее жениха, в районном загсе. Время им назначили на одиннадцать утра, а уже было десять. Оставался ровно час. Надо спешить, ан не выходило. А тут еще и от Славика никаких сигналов, что у него, как там. Позвонил бы, что ли. В общежитии даже волнение прошлось: а вдруг передумал жених, вдруг не приедет?

Слава богу, обошлось — примчался вскоре от Славика посыльный: они готовы, в половине одиннадцатого будут здесь. И снова убежал.

Алевтина ходила по комнате еще в комбинации — ну не наденет же она сейчас подвенечное платье, ведь помнет! — и недовольно ворчала. Катенька и Зинуля ее успокаивали: ну, чего она, чего нервничает, вот дура деревенская, напротив, должна радоваться — все идет как по писаному, хуже было бы, наверное, если бы Славик, согрешив, ей хвост показал, ну, так или нет? Да так, так! Но Алевтина не унималась.

— Слушай, — подступила вдруг к той Катенька, как бы о чем-то догадываясь, — ты же отца и мать не позвала! А-а, вон ты из-за чего пантерой ходишь.

— Да при чем здесь родители, — недовольно отреагировала Алевтина, — ты их сюда не мешай. Отца бы я позвала, конечно, но он же сюда и свою кралю привезет, а я ее видеть не могу, жабу, она у меня во где стоит — век бы ее не знать! Да не о том я, понимаешь, не о том!

— О чем же? — допытывались Катенька и Зинуля.

Алевтина наконец приостановилась:

— Девочки, девочки, я как вспомню, что у него уши висят — меня воротит, ей-богу!

Катенька и Зинуля одновременно грохнули от смеха. Оно бы, конечно, им сдержаться, какой тут смех, однако удержаться от такого соблазна они не могли. Ну, Алевтина, ну, дает! Семь пятниц у нее на неделе, то так, то этак, круть-верть, умора, одним словом, и все.

— Вот дуры, вот дуры! — косясь на смеющихся подруг, ругалась Алевтина. — Им смешно, а тут горе такое!

— Ты что, обиделась? — спросила Катя у Алевтины. — Ну и зря. Да мы так, просто, мы не с тебя…

И та, слава богу, успокоилась, постепенно пришла в себя.

А вскоре подъехал на легковушке и Славик со своими друзьями, был среди них и Котя. Они вышли и направились в общежитие.

Алевтина сидела в комнате, будто царица. Рядом стояли Катенька и Зинуля.

— Ну, здравствуй, невеста! — Славик подошел к Алевтине, прикоснулся шершавыми губами к ее щеке.

Алевтина сразу было хотела увернуться, как бы не дать себя поцеловать, однако удержалась, по-видимому, собрав всю свою силу воли.

В загс поехали жених и невеста, Котя и Катенька. Остальные все остались ждать в общежитии. Ну, во-первых, сама Алевтина категорически сказала: никаких особых торжеств, они распишутся, немного посидят в общежитии, затем поедут домой к Славику. Это не свадьба, это просто как бы вечеринка, маленькое застолье. Во-вторых, и это главное, все та же Алевтина не желала, чтоб, когда они расписывались, кто-то видел, как у ее жениха будут падать уши. Нет, Алевтина явно вбила в голову дурное, ум ее заклинился на одном — на Славиковых ушах.