Виктор Логачев - В полдень, на Белых прудах

— Да вот решила зайти. Чего-то потянуло — и пошла.

— И правильно поступила, — похвалила Алевтина Зинулю. — Ты почаще к ним ходи, гляди, и нам что-то перепадать будет. Ха-ха!

— Вот дура! — ругнула подругу Катенька. — Мелет незнамо что.

— А чего, я дело говорю.

— Говори, да не заговаривайся.

Вечером в общежитии они продолжили эту тему, и снова инициатором была Алевтина. Но Катенька и тут ее обрезала, не дала ей воли. Нечего на чужое зариться, и вообще, надо иметь совесть, подчеркнула.

Зинуля радовалась, что Катенька за нее горой. Будь бы рядом, она бы, Зинуля, всегда с ней дружила бы, а так… Вот они закончат свои курсы и разъедутся каждый по своим селам — и все, будто бы ничего этого и не было, точно поезд пришел в тупик, остановился, а пассажиры разбежались кто куда, — так приблизительно.

Зинуля думала об этом и переживала. Жаль, жаль, что в жизни все так складывается!

И второй день практики у них прошел живо и интересно. Девчата ничуть не жалели, что согласились с Крыловым. Все же он, как специалист, очень и очень квалифицированный, кроме того, требовательный, словом, у такого есть чему поучиться.

После практики был выходной, и Зинуля наметила съездить в Кирпили — надо отца проведать, а то скажет: улизнула — и глаз теперь не кажет.

Катенька тоже собралась домой. А вот Алевтина отказалась.

— Я лучше отосплюсь, — сказала она.

— Тебе бы дрыхнуть и дрыхнуть. — Но Катенька подчеркнула это незло. Она, между прочим, потом объяснила Зинуле, почему Алевтину домой не тянет: мать у нее умерла, а отец привел мачеху, с мачехой Алевтина не ладит, не может общего языка найти.

Зинуля, слушая Катеньку, понимающе кивала — ей это знакомо. И жалела Алевтину.

Дома, когда Зинуля приехала, отца не оказалось, скорее всего, задержался на работе. Но она решила подождать, чего, спрашивается, бегать по селу, придет, никуда не денется. Конечно, если бы он знал, что дочь приедет — примчался бы тотчас, ни минуты не тратя. Зинуля сначала прошлась по комнате, осмотрелась — все близко, до боли родное. Нет, скучает, скучает она по дому, и по отцу тоже. Как бы не было хорошо где-то там, а дома все равно лучше. В комнате, кстати, чисто, убрано, наймется и не мужчина здесь живет, а женщина. Что и говорить, отец у нее молодчина, золото! Что бы она делала, не будь его, а? О-о, лучше не думать об этом?

Зинуля быстро переоделась, затем взяла сумочку и достала из него подарок отцу. Она ему купила станок для бритья. Давно хотела это сделать, но все не выходило, а тут увидела и купила. И правильно сделала. Сколько можно смотреть на то, что отец после бритья весь кровью исходит. Как побреется, так на лице одни ранки. Пусть теперь к станку привыкает, решила Зинуля, а опасную держит на всякий случай, чтоб при необходимости воспользоваться.

Станок Зинуля поклала на стол, чтоб отец, когда зашел в комнату, сразу увидел. Обрадуется он подарку, конечно, обрадуется!

Однако его почему-то не было и не было. И Зинуля уже начала волноваться. Она и воды принесла, и курам есть дала, ну и еще всякое по мелочи сделала, а отец не приходил. Что такое?

Зинуля все же не выдержала, оделась. Она собралась идти в кузницу, и вдруг на пороге появился отец. Увидев его, она заплакала.

— Ну, ну, — начал успокаивать ее отец, — не реви. Приехала домой и плачешь. Радоваться, наоборот, надо.

— А я и радуюсь, — сквозь слезы улыбнулась Зинуля.

— Вот и хорошо, — похвалил ее отец. — Такой ты мне больше нравишься.

Они вскоре сели за стол, поели.

— Ну как там у тебя, рассказывай? — заговорил после этого отец.

— Нормально все, — коротко ответила Зинуля.

— Учишься, значит?

— Ага.

— Ну, а мы тут работаем. Вишь, нынче подзадержался. Прибежали в конце дня, говорят: срочно хомут нужен, трактор вышел из строя. Вот и выстукивал молотком.

— А я пришла — тебя нет. Сразу решила: на работе. — Зинуля помолчала. — Скучаю я там по тебе, пап.

— Я по тебе тоже, дочка. — Отец приподнялся вдруг: — Вот дурень-то лопоухий, что ж я сижу? — И подошел к сундуку и открыл его крышку. — Я же тебе отрез на платье купил. Может, обидишься, что не другой расцветки?

Зинуля усмехнулась:

— Ну, папа, даешь. Как я могу обидеться, коль ты мне отрез купил. Не-а, ни за что. Наоборот, спасибо большое.

— Вот он, возьми. — Отец протянул дочери материал.

Зинуля увидела и ахнула: точно такой, из какого было то платье, которое ей отец подарил раньше, — в горошек, цвет только горошков не синий, а ярко-красный.