Виктор Логачев - В полдень, на Белых прудах

Подбежала Алевтина:

— Эх, поспать сейчас!

Катенька усмехнулась:

— С кем?

— Тьфу ты! Ну и шуточки же! — Алевтина потянулась: — А между прочим, Крымов в свое время, по-видимому, ничего был мужчина.

— А он и теперь неплохо выглядит.

— Не-а, — не согласилась Алевтина, — сейчас он не тот уже.

— Зато опытный, — нашлась Катенька.

Алевтина уставилась на нее:

— Ты это к чему? Э-э, не-а, — помахала пальцем, — я не дура какая-нибудь, чтоб со стариком шуры-муры. Я и помоложе найду.

— А Костя тебе нашел уже. Не сватается еще?

— Кто?

— Ну тот, с кем ты в ресторане сидела.

— Фи-фи-фи — тоже мне жених, — Алевтина брезгливо скривила губы: — У него уши висят, ты заметила?

— А раньше вроде бы не было этого.

— Рассмотри получше, протри глаза.

— Ну-ну, — Катенька переступила с ноги на ногу. — Переборчивая что-то стала. А в тот вечер готова была за него замуж. И вышла бы, наверное, коль не мы бы с Зинулей. Верно, Зинуля?

Зинуля неопределенно пожала плечами.

Алевтина вдруг спохватилась:

— К тебе Ванька твой вчера приезжал, говорили?

— Говорили.

— Вот тоже парень, морочит девке мозги, а толку аж никакого. Вон какая у нас Зинуля красивая — загляденье одно!

— Зинуля-то красивая, — Катенька этак рукой взмахнула, — а ты? Посмотри на себя, на кого похожа стала — платье помятое, и сама… Тебе что, за собой поухаживать лень?

Алевтина сладко потянулась:

— Эх, поспать бы сейчас! — Будто и не к ней обращались и не ее касалось. Все верно — в этом вся Алевтина.

Вскоре опять началась лекция.

В конце занятий Крымов неожиданно предложил в течение двух дней пройти у него на станции практику, тем, кто желает, естественно. Таких почему-то оказалось немного. Но Зинуля и Катенька согласились. Потом, правда, к ним присоединилась и Алевтина. Катенька еще ту отговаривала, мол, оно ей нужно, лучше бы поспала это время. Она это специально говорила, чтоб расшевелить подругу. Алевтина в ответ лишь улыбалась. А она и практику пройдет, и поспит, подчеркивала подруга.

— Что, — подковырнула ее Катенька, — решила все же Крымова упечь?

— Нужен он мне, — равнодушно отмахнулась Алевтина. — Я же говорила: он старый для меня.

На следующий день, перед тем, как пойти на районную ветеринарную станцию на практику, Зинуля решила заскочить к Кашириным. Ей почему-то хотелось поговорить с Надеждой Ивановной, женой Каширина. Когда она у них тот раз была, ей показалось, что у нее какое-то не такое настроение, в общем, плохое. Хоть та и старалась не подать виду, однако мимо Зинули это не прошло. Она-то по существу и осталась потому, что видела: Надежда Ивановна отчего-то страдает. Подругам она сказала, что Каширины живут ладно, просто так, чтоб глаза замазать. Неужели они из-за чего-то ссорятся, вдруг подумала Зинуля о Надежде Ивановне и ее муже? Но ведь Афанасий Львович человек степенный, воспитанный. Нет, у них, наверное, что-то другое. Но что?

Узнать, выяснить все, кроме того, помочь Надежде Ивановне, коль это потребуется, — вот за тем Зинуля и пошла к Кашириным.

Афанасия Львовича не было, ясно, человек весь в делах, тем более сейчас, когда в селе горячая пора, а вот Надежда Ивановна была дома. С утра, оказывается, она занялась стиркой.

Зинуля незаметно вошла во двор, затем в дом, по привычке как бы, как мышь.

Надежда Ивановна увидела ее, обрадовалась. Вытирая о полотенце руки, она вышла навстречу:

— Проходи, проходи, девочка. — И тут же оговорилась: — До работы решила с бельем управиться, гора его набралась. Все некогда. А теперь тянуть вроде некуда.

Надежда Ивановна работала в агроотделе районного управления по сельскому хозяйству. Всю последнюю неделю домой приходила поздно, все по полям моталась. Вот ей и сказали: пусть маленечко отдохнет, хоть полдня дома посидит. Но разве женщина может без работы — о чем речь! У любой женщины по дому столько дел всегда, что голову потеряешь. Одна стирка, что ли? Ой-ой-ой! Но для нее, Надежды Ивановны, хотя бы с этим нынче управиться, это главное, а то уж у мужа рубашек нет чистых, да и она платья и комбинашки свои замызгала — стыдно на люди.

Зинуля увидела, что Надежда Ивановна занята стиркой, было повернулась обратно.

— Нет, нет, — замахала она, — я потом когда-нибудь.

Но хозяйка остановила ее.

— Побудь, не уходи, — попросила она Зинулю.

Стирку они заканчивали уже вместе, затем Надежда Ивановна ставила чай, а к нему пирог с яблоками.

— Ешь, Зина. Вчера целый день пекла, старалась.