Анатолий Иоффе - Записки врача-гипнотизера

Порой пессимистические выступления обозревателей подавляюще действуют на команду, подрывая ее боевой дух, вселяя неуверенность. Представьте себе на минуту, что вы начали танцевать, петь или выполнять сложное спортивное упражнение перед людьми. И вот один, второй, третий говорит вам с кислым видом, что у вас «не получается». После таких речей у большинства начнет получаться хуже, чем вначале.

– Так что же, хвалить всех напропалую? – спросят меня.

Нет. Приведу отрывок из выступления одного из опытных тренеров: «Слишком ранняя популярность и захваливание не приносят добра молодым спортсменам. Мы часто боимся такой шумихи. Журналисты ставят юных спортсменов перед слишком большой ответственностью. Они могут спокойно написать: такой-то побьет рекорд. После подобных предсказаний малейшая неудача кажется спортсмену катастрофой и выбивает его из седла. А может быть и так, что слава вскружит ему голову».

А разве некоторые наши тренеры и спортивные обозреватели не грешат тем, что они порой захваливают «зеленых» спортсменов, у которых от этого начинается головокружение и все происходящие отсюда печальные последствия? Неумеренная и преждевременная хвала не мене вредоносна, чем необоснованное отрицательное высказывание.

Сказанное мной относится и к рецензиям об артистах, художниках, писателях. Люди, пишущие об искусстве, в большинстве достаточно хорошо понимают мощное воздействие печатного слова. Но и среди них попадаются такие, которым «медведь на душу наступил». А ведь от рецензии зависит нередко не только временный «настрой» того, о ком пишут, но и формирование его творческой личности, выбор его пути. Конечно, можно и хвалить и ругать, когда это требуется, но делать все это необходимо с большим знанием дела, знанием всех тонкостей вопроса, о котором пишешь.

Всегда надо помнить, что любая рецензия, любая информация, слово должны не только констатировать факт, но иметь и более высокий прицел – помогать росту и совершенствованию того, о ком идет речь.

Случаи внушения и самовнушения встречаются, конечно, не только в спорте – мы можем наблюдать их на каждом шагу. Многие, увидев больного экземой, непрерывно расчесывающего свое тело, тоже испытывают чувство зуда, который будет держаться, в зависимости от впечатлительности, от нескольких минут до нескольких дней. Иному человеку стоит услышать, что он плохо выглядит, как он уже начнет тревожно вглядываться в свое отражение в зеркале и, наконец, почувствует, что он действительно выглядит сегодня неважно. Что-то неуловимо изменится в выражении лица, глаз, в его манере и походке. Это подсознательно почувствуют окружающие. «Весь день сегодня прошел как-то неважно», – думает он вечером.

Роль внушения в жизни велика. О значении внушения в некоторых явлениях общественной жизни великолепно написал в свое время академик Бехтерев. Но этого мало. Искусство, рождение и распространение мод, массовые увлечения какой-то песней, книгой, кинокартиной, кроме других причин, нередко вызываются внушением. Вспомним хотя бы песенки «А у нас во дворе» или «Черный кот». Многие мечтали достать пластинки с их записями. Сейчас те же люди при упоминании об этих песнях пожимают плечами и морщатся. Примечательно, что слова людей, которых мы любим или ненавидим, действуют на нас гораздо сильней слов безразличного нам человека. Интонация, жест, взгляд, даже ритм речи влияют на внушаемость. Слово знаменитого человека весит во много раз больше, чем то же самое слово в устах простого смертного. И это полезно потому, что заставляет больше работать наше воображение, вызывая целую бурю ассоциаций.

Самовнушение в подобных случаях также не менее важно.

Вспоминается курьезный случай, происшедший со мной в школьные годы. Уже тогда я начал интересоваться психологией, много читал без разбору. Однажды я узнал, что в город с концертами приехал артист-гипнотизер Григорий Гутман. Задолго до начала концерта я был в клубе, где он должен был выступать. Я стоял у входа, чтобы вблизи рассмотреть первого в моей жизни живого гипнотизера. Я узнал его сразу: большого роста, с лихорадочно блестевшими черными глазами, он стремительно шел по фойе. Казалось, самый воздух вокруг гипнотизера был насыщен какими-то импульсами. Во всяком случае, я почувствовал, что ноги мои отяжелели, голова кружится. Пришел я в себя через несколько минут. Представьте себе мое удивление, когда на сцену вышел другой Григорий Гутман с гораздо более скромной наружностью. Человек, который сам не ведая того, чуть не загипнотизировал меня, был его администратор.