Анатолий Наумов - Голубая мечта [Юмористическая повесть в эпизодах]

— Но мы же договаривались, что немножко побудем? и уйдем, — говорит он ей с едва заметным укором, боясь перегнуть палку во избежание худшего.

— Да, но тогда я не знала, что приедет телевидение. Давай еще немножко побудем, Дробанюк, а то я рассержусь на тебя! Ну, ты только представь, что меня покажут по телевизору! Это же завал!

— Конечно, представляю, — лавирует Дробанюк. — Это будет потрясающее зрелище, нет сомнений. Ты затмишь всех теледикторш. Они от зависти тоже могут запросто умереть. А разве это допустимо? Кто же будет программы вести, если их не станет?

Кармен недоверчиво смотрит на Дробанюка.

— Во дает! Ты или шутишь!?

— Мне не до шуток, солнышко. А если нас вместе покажут, что тогда? Ты подумала об этом?

— Ха! — пожимает плечами та. — Думать вредно! Тоже еще нашел причину! И вообще, зачем им тебя показывать?

Потрясенный этой железной логикой, Дробанюк замолкает. Ему ничего не остается, как подчиниться воле обстоятельств. «Черт с ней! — думает он обреченно. — Пусть демонстрирует свои телеса! Не убудет!»

А внизу, на речке, наконец, все готово к поискам трупа. На песчаном пятачке за ходом операции наблюдает председатель сельсовета. Под нещадно палящим солнцем его похожий на картофелину нос уже изрядно подгорел. Однако напряженность момента не дает председателю ни на миг отвлечься от происходящего, и нос расплачивается за это.

И вот с зафиксированной двумя якорями лодки облаченному в скафандр крепышу помогают спуститься по зацепленной за борт металлической лесенке. Водолаз погружается в воду не спеша, и становится видно, как надежно окрашивается скафандр в грязно-бурый цвет.

Водолаз сидит под водой так долго, что даже Оберемченко, устав горевать, с интересом уставляется на речку. Дробанюк нервничает, его беспокоит приезд телевизионщиков. Он опасается, что Кармен и тут найдет возможность чем-нибудь отличиться, свой шанс она наверняка не упустит. Добро бы все ограничилось тщеславными потугами — а если выплеснется за эти рамки? И вдруг ему приходит ужасающая мысль: а ведь телевизионщикам свидетели тоже будут нужны! Снимать-то они приедут сюжет для сатирической передачи о загрязнении Сливянки — как же тут без свидетелей?! Вот и участковый намекнул на это, когда они с председателем сельсовета уламывали Оберемченко… От этой мысли Дробанюка сначала бросает в пот, потом начинает морозить. Он понимает, что надо что-то срочно предпринять, но что? Кармен и трактором сейчас не сдвинешь, да и поздно бежать в кусты — фамилии-то она со своей идиотской непосредственностью преподнесла участковому на блюдечке! И теперь телевидение может их запросто переписать из протокола! Значит, надо любыми способами как-то убрать их из протокола или они прозвучат с телеэкрана на всю вселенную!..

Дробанюк понимает, что теперь все будет зависеть от участкового. Надо дождаться того и попытаться уговорить во что бы то ни стало! Если понадобится — и на колени бухнуться. Иначе — катастрофа, крушение, конец света! Иначе — пиши пропало!

Но участковый пока что в лодке. Дробанюк мечется на крошечном песчаном клочке, словно затравленный зверь в клетке, десяток шагов туда, десяток — сюда, да еще надо осторожно, чтобы не столкнуть в воду, обойти Оберемченко и председателя сельсовета. Рядом с председателем лежит планшетка участкового, и, наткнувшись на нее взглядом, Дробанюк не может оторваться от нее. Его мучительно тянет выкрасть протокол, уничтожить его, выбросить в речку или порвать, хотя рассудок подсказывает, что это глупо, потому что участковый вполне мог запомнить их фамилии.

В лодке — оживление, белокурый молодец и участковый свесились с борта, помогают выбраться водолазу. Но теперь из воды показывается не серо-голубой, космонавтского покроя скафандр, а нечто уродливо-отвратительное, смахивающее на какое-то диковинное чудовище. Грязно-бурое, оно все оплетено водорослями и кажется первобытно волосатым.

Когда крепыша извлекают из этой безобразной оболочки, он долго не может отдышаться.

— Ну что? — нетерпеливо спрашивает с берега председатель сельсовета.

Крепыш неутешительно пожимает плечами.

— Нету, что ли?

— Да черт его знает! — наконец обретает дар речи тот. — Что в этой мути увидишь? Притом, там одни коряги…

— Не смог значит? — не скрывает председатель сельсовета своего разочарования.

— Почему? — не соглашается крепыш. — Почти все обшарил. Под берегом не достал только.

— Во-во, под бережком надо искать было, — обрадованно подсказывает старикан. — Когда выуживали мы энту незнакомую ногу, то ведь сюда подтягивали.