Анатолий Наумов - Голубая мечта [Юмористическая повесть в эпизодах]

акой ты волосатый, Дробанюк! Какой ты жирный! — лениво приговаривает Кармен, то ероша густую растительность на груди у Дробанюка, то пытаясь оттянуть на его бугристо-плотном животе складку.

— М-м! — словно кот, мурлычет Дробанюк.

Они устроились на зеленом пригорке у реки, в тихом, уединенном месте. Дробанюк лежит на спине, широко разбросав руки и ноги, глаза его прикрыты солнцезащитными очками. Кармен сидит рядом, в своем потрясающем купальнике итальянского производства, состоящем из настолько узких полосок, что они едва прикрывают соответствующие места.

— И ноги у тебя кривые! — продолжает Кармен.

Ей скучно, и она пытается хоть как-то развлечься.

— Дробанюк, проснись, не то я брошу тебя, — предупреждает Кармен, капризно надувая губки. — Пойдем купаться, что ли?

Дробанюк нехотя поднимается и, сняв очки, протирает вспотевшую переносицу.

— Во как печет!

— Пойдем окунемся! — тянет его за руку Кармен.

— С тобой — хоть в прорубь! — шутит он.

— Какой ты неумный, Дробанюк! — не нравится это Кармен. — Ты даже мой купальник не оценил как следует…

— Ну что ты, Инночка! — успокаивает ее Дробанюк. — Такого купальника нет ни у кого! Даже в Италии!

— Ты думаешь? — с наивной недоверчивостью спрашивает она, косясь на свой бюстгальтер.

— Убежден! Это разовый экземпляр, не иначе.

— Как это?

— Ну, в единственном числе, — объясняет Дробанюк. — чтобы ни у кого больше не было.

— Ой, неужели?! — с восхищением восклицает Кармен.

— Фирма знает, что делает, — с видом большого знатока втолковывает ей Дробанюк. — Зачем лишняя конкуренция?

Кармен тут же надевает свои очки с громадными стеклами-блюдцами и, поднявшись во весь рост, становится в эффектную позу манекенщицы, демонстрирующей пляжные наряды.

— А теперь как я выгляжу?

Дробанюк снимает свои очки и, прищурившись, оценивающе смеряет Кармен сверху донизу взглядом. Затем ошеломленно качает головой, причмокивая.

— Ну? — требовательно спрашивает Кармен. — Почему ты ничего не говоришь?

— Нет слов, Инночка! — наконец с чувством выдыхает тот. — Софи Лорен в своем первом кинофильме!

— Ой, завал! — расплывается та в довольной улыбке. — Ты так считаешь?

— Так все считают! — с пафосом восклицает Дробанюк. — Даже те, кто тебя вообще не видел.

— Как это? — недоуменно частит своими крылами-ресницами Кармен.

— Ну, кто в этом купальнике тебя не видел. И в этих очках вместе с купальником.

— А-а, — принимает эту версию та. Затем, надув губки, к чему она охотно прибегает, Кармен недовольно произносит — Ну почему здесь никого нет, Дробанюк?

— Ты что имеешь в виду, солнышко?

— Почему здесь не пляж? — говорит Кармен. — Мне так хочется кого-нибудь затмить.

«Не хватало еще только пляжа… — ежится от одной мысли об этом Дробанюк. — Чтобы, кроме купальника, и меня оценили…»

— Тебе недостаточно солнца? — спрашивает он, загадочно улыбаясь.

— Как это? — следует традиционный вопрос.

— Ты ведь затмила и солнце.

— Ой, ты какой хитрый, Дробанюк, — грозит ему пальчиком Кармен. — Ну, тогда давай хоть немного пройдемся.

«Солнца ей, конечно, недостаточно, — кряхтя, поднимается Дробанюк. — Оно ведь без глаз и не скажет „Завал!“» Пройтись по берегу у него особого желания нет — мало ли на кого натолкнуться можно! А с другой стороны, и опасаться вроде бы нечего, место тут достаточно глухое, неподалеку лишь деревенька из нескольких десятков хат, до города считай с полсотни километров. Словом, удачно он выбрал местечко, недаром же приезжал сюда на разведку.

Дробанюк и Кармен, взявшись за руки, словно молодожены, идут вдоль реки. Берега здесь в густых зарослях, вокруг ни души. Даже возле виднеющихся за километр хат будто все вымерло, несмотря на субботний день.

Довольный этим, Дробанюк уже было собирается предложить Кармен вернуться, как вдруг со стороны речки раздается сильный всплеск.

— Эксплуататор! Капиталист! Отбивные тебе цеплять, что ли?!

— Ой, кто это?! — испуганно вскрикивает Кармен.

— Спокойно, — привлекает ее за плечи Дробанюк и, выгибая грудь колесом, как бы защищает этим от возможной опасности. — Пока я с тобой, тебе ничего не грозит.

Но Кармен вдруг, отметая представление о ней, как о представительнице слабого пола, стряхивает с плеча его руку и смело устремляется туда, где за лозняком раздались гневные слова в адрес классовых врагов. Дробанюку ничего не остается, как засеменить следом. Из осторожности он то и дело оглядывается: не с женой ведь приехал позагорать, а с собственной секретаршей.