Татьяна Тэсс - Хранитель времени

На следующий день, едва научный сотрудник пришел в музей, в дверь его комнаты постучали. Стрельченко сразу узнал этот стук, деликатный и вместе с тем настойчивый.

— Войдите! — крикнул он, пригладив волосы.

Вошла вчерашняя старушка.

Она была в том же платье, но с кружевным воротником и бантиком. В руках ее была уже знакомая Борису крокодиловая сумка. Церемонно поздоровавшись, старушка села и положила сумку на худенькие колени.

Наступило молчание.

Как многие застенчивые люди, Борис Стрельченко не переносил затянувшихся пауз. Он начинал откашливаться, сморкаться, без толку открывать ящики, перекладывать с места на место карандаши… Но старушка, видимо, чувствовала себя преотлично. Неторопливо поворачивая голову, она оглядывала комнату; потом окинула взглядом Бориса, словно только сейчас увидела его. Помедлив еще немного, она открыла сумочку.

— Вот… — Она положила на стол несколько фотографий.

Стрельченко с первого взгляда узнал на фотографии человека в широкополой шляпе, его свисающие вниз усы, смелый и легкий поворот головы… Южное небо сверкало над воздушными, точно плывущими в воздухе, куполами пиний. За оградой висячего балкона угадывалось море. На том же балконе стоял неизвестный Стрельченко веселый бородач и еще один человек в светлой блузе; в его загорелом лице научный сотрудник смутно угадывал что-то знакомое.

Сбоку, опершись на балюстраду, сидела тоненькая, как прутик, девушка в кружевной шляпе с розами, в платье, стянутом широким поясом, с сумочкой на коленях. Большие, мохнатые от ресниц глаза лукаво щурились. Лицо красавицы было Стрельченко совершенно незнакомо. Узнал он только сумочку и уставился на нее, как прикованный.

— Хозяина дома вы, надеюсь, узнали, — сказала старушка. — Снимок сделан у него на Капри. Человек с бородой, — она ткнула в фотографию тонким желтым пальцем, — это Василий Иванович Немирович-Данченко. Был известен своими корреспонденциями с театра военных действий во время русско-японской войны. Вы не читали их, конечно… — Она холодно посмотрела на Стрельченко сквозь очки. — Рядом с ним… — Она указала на молодого человека в светлой блузе. — Рядом с ним знаменитый «шлиссельбургский узник» — надеюсь, вам не надо называть его имя. А вот это… — Тонкий желтый палец коснулся лица девушки в кружевной шляпе. — Это, изволите ли видеть, я сама. — Она пожала плечами и снисходительно усмехнулась. — Собственной персоной! В ту пору я была в Италии, в эмиграции.

Она забрала снимок из рук Стрельченко и положила на стол другую фотографию.

Человек в косоворотке весело и смело глядел с фотографии. Густые волосы были зачесаны назад, высокий лоб пересекала тонкая морщинка. Через весь снимок шла надпись, сделанная размашистым почерком:

«Антонине Николаевне — с горячим приветом».

— Это товарищ Василий, — сказала старушка значительно.

Стрельченко ничего не ответил. Он не знал, кто такой товарищ Василий, и ждал, что посетительница расскажет сама.

— Товарищ Василий, — с уважением повторила старушка. — Большого таланта человек. — Она пристально смотрела на фотографию, словно видела ее впервые. — В ту пору он приехал для нелегальной работы в Самару. Я встречала его на вокзале с фиалками в руках. Под видом невесты. А мы и знакомы-то не были! — Она задумчиво покачала головой.

— А как его фамилия? — осторожно спросил Стрельченко.

Он впился в старушку глазами. Это было просто чудом: сейчас, когда он готовит работу о самарской организации, прямо в руки к нему идет новый материал!

Посетительница снисходительно посмотрела на него.

— Никто из нас не знал его фамилии. Товарищ Василий — и все. А когда его арестовали, в самарской тюрьме он значился как Павел Костин. — Она помолчала. — Не дожил до наших дней, — произнесла она медленно. — Умер в тюремной больнице от туберкулеза. А какой был талантище!

— Ох, хорошо бы узнать его фамилию… Как вы думаете, кто-нибудь еще, кроме вас, может рассказать о нем?

— Слишком много времени прошло, молодой человек, — сдержанно произнесла посетительница.

Наступила пауза.

— Послушайте… — Стрельченко осенила неожиданная мысль. — Может быть, вы знали Степанова-Крамского? Он работал в Самаре в те годы.

Старушка сразу сняла очки.

— Степанова-Крамского? — переспросила она каким-то новым, глубоким голосом. — Конечно, я его знала! Но я думала…

— Одну минуточку! — сказал Стрельченко, счастливо улыбаясь.

Он быстро набрал телефонный номер и тотчас услышал в трубке знакомый бас. Как всегда в этот час, Сергей Петрович Степанов-Крамской был дома и работал.