Леонтий Раковский - Блудный бес

— Ну, что ж пойдем, авось, кого-либо и поймаем! — многозначительно сказала она.

Но едва она ступила в полутемные сени, как Шендер Фикс, шедший сзади, вдруг схватил Ганулю за плечи и, громко чмокая губами, стал торопливо целовать ее шею и волоса.

Гануля вырвалась из рук Шендера Фикса и, смеясь, отбежала в угол, где стояли разные корыта и лохани. Она ничуть не возмутилась неожиданным нападением поливника и, только вытянув вперед свои полные, но по-мужски крепкие руки, отталкивала от себя наступавшего Шендера Фикса.

А Шендер Фикс, красный точно глиняный кувшин, не переставал лезть, повторяя шопотом одно и то же:

— Гануля, Ганулечка, ягодка моя! Я тебе в другой раз брунзулет на руку подарю! Золотой, хворей моя голова, золотой привезу!

Полные плечи Ганули тряслись от смеха. Она, чтобы только хуже распалить поливника, легко била его по рукам, или, если руки Шендера Фикса вдруг схватывали очень метко, щипала их, отводя в сторону. И все время не переставала делать вид, что серьезно пытается увещевать его.

— Как тебе не стыдно к чужой бабе лезть? Бородище вон по пояс, а такой ласый!

— Не стыдно, Ганулечка, ей-богу, не стыдно, — захлебывался Шендер Фикс.

— Погоди, постой, подумай сам, что ты делаешь? — в какой-либо отчаянный момент говорила она. — Неужели ты трефного не боишься?

— Не хочу думать, ничего не хочу знать! — не унимался Шендер Фикс.

Наконец Гануле надоело сопротивляться, и взъерошенный и потный Шендер Фикс снова схватил ее в объятия.

Тогда Гануля вдруг совершенно серьезно сказала:

— Погоди, не будь ты о́гером, дай хоть от свиного корыта отойти! Пойдем в пуню!

Шендер Фикс, нехотя выпустил из своих рук добычу и, вытирая потное лицо полой пиджака, пошел вслед за Ганулей.

Но Гануля, не успев перешагнуть через порог, в испуге бросилась назад в хату.

— Ах, чтоб его!.. Немой идет!

Шендер Фикс, не доверяя бабе, выглянул сам и увидел идущего к дому высокого широкоплечего человека.

Поливник хотел было итти к лошади, но Гануля прикрикнула на него:

— Куды ты, дурень? Иди сюды!

И Шендер Фикс испуганно шмыгнул в хату.

— Садись и сиди! Я все устрою. А как придет муж, проси его продать щетину! — скороговоркой, загадочно бросила она, поправляя волосы.

Шендер Фикс пожал плечами, но сел на лавку и сделал скучающее, равнодушное лицо. А Гануля, тем временем, выбрасывала из запечья на середину хаты разное тряпье, как будто собиралась продавать его Шендеру Фиксу.

В такой позе застал их кузнец.

Кузнец был навеселе. Увидев поливника, он заулыбался, промычал что-то и, со всего маху, хлопнул ладонью по протянутой Шендером руке.

Шендер Фикс немного пришел в себя. Он предложил кузнецу папиросу, как мог показал ему, что сегодня жарко и что кузнец выпил и тем окончательно развеселил хозяина.

Кузнец сидел и, жестикулируя и тараща свои голубые глаза, что-то в свою очередь рассказывал Шендеру Фиксу.

— Проси продать щетину! — громко напомнила Гануля, все время стоявшая к ним спиной.

Шендер Фикс, забыв, что имеет дело с глухонемым, испугался голоса Ганули и с тревогой посмотрел на кузнеца. Тот, чему-то улыбаясь, блаженно затягивался папиросой.

Тогда Шендер Фикс окончательно пришел в себя и стал объясняться с глухонемым насчет щетины. Он жестикулировал больше, чем следует, и снова упустил из виду, что кузнец глух: чтобы наглядней изобразить свинью, завизжал по-поросячьи. Но кузнец только морщил лоб и ничего не понимал.

Гануля, давясь от смеха в своем углу, наконец не выдержала. Она подошла к мужу, дернула его за рукав и несколькими привычными жестами сказала все.

Кузнец одобрительно закивал головой, хлопнул по плечу Шендера Фикса так, что тот даже поморщился, и, пошатываясь, пошел в сени. Там он поправил приставленную к стене лестницу и полез на чердак.

И только его шаги раздались над головами Шендера Фикса и Ганули, как Гануля выскочила в сени, проворно отняла лестницу от стены и, положив ее на пол, так же быстро очутилась на лавке рядом с Шендером Фиксом.

— Ну, торопись! — сказала она, сама целуя его. — Да сними хоть шапку, греховодник!

…Пьяный кузнец, озадаченный отсутствием лестницы, нетерпеливо стучал на чердаке, давая знак, что с ним что-то случилось.

Шендер Фикс боязливо косился на незапертую дверь, но Гануля успокаивала его:

— Чего ты боишься, бородатенький? Немой чорт не слезет!