Яков Липкович - И нет этому конца

Проработку капитан Тереб начал с приказания:

— Так вот, больше никаких походов за территорию части.

Крашенков быстро опустил ногу, встал.

— Товарищ гвардии капитан! А если меня вызовут к больному?

— Пускай обращаются к своим гражданским врачам.

— Которых нет и до конца войны не предвидится?..

— Поймите, Крашенков, — капитан вышел из-за стола. Теперь ему приходилось задирать голову. — Я не против, чтобы вы оказывали медицинскую помощь местному населению. Больше того, я готов отдуваться, один или вместе с вами, за перерасход медикаментов. Но я не хочу, чтобы ваш интеллигентный лоб был украшен венком из колючей проволоки…

— Каким венком? — недоуменно переспросил Крашенков.

— А таким, какой прибили сегодня ночью бандиты к голове секретаря сельсовета… — Капитан вернулся за свой стол, негромко сказал: — Принимайте гражданских, но здесь, в санчасти…

— А если больной не может ходить? Или жизнь его в опасности?

— Там видно будет. В каждом таком случае будем решать отдельно.

— Сейчас, товарищ капитан, именно такой случай.

— Что с больным?

— Сильное истощение на почве какого-то заболевания кишечно-желудочного тракта. Ее надо срочно показать специалистам.

— Где?

— В армейском терапевтическом госпитале.

В штаб опять влетел младший техник-лейтенант Ковалев.

— Товарищ гвардии капитан! Приехали артисты!

— Да? — Начальник артсклада оправил китель, фуражку. — Где они сейчас?

— Пошли переодеваться!

Выпятив грудь и придав своему лицу значительное выражение, капитан Тереб направился к выходу, Крашенков догнал его, зашагал рядом.

— Товарищ гвардии капитан, как же быть с больной?

— Что для этого требуется?

— Машина на завтра.

— Хорошо. Берите ЗИС Панчишного.

— Слушаюсь, товарищ гвардии капитан!

— И сопровождающего солдата с автоматом.

— Есть!..

Больше капитан Тереб не сказал ни слова. Он шел, как бы совершенно не замечая идущего рядом военфельдшера. До Крашенкова не сразу дошло, чем недоволен начальник артсклада. Потом сообразил: просто Тереба раздражало соседство любого высокого человека… Что ж, надо пожалеть его Он это заслужил сегодня, славный коротышка. И Крашенков незаметно отстал от него и присоединился к следовавшей позади группе офицеров.

Их обгоняли караульные солдаты, оружейные мастера, артиллерийские техники, зенитчики с расположенных поблизости батарей. Все, кто был свободен от дежурства и работы. Тянулись на концерт и местные жители. Они не были уверены, что их пустят, но желание посмотреть настоящих артистов перетянуло сомнение и нерешительность.

У новенькой эстрады было уже полно народу. Три скамейки, налаженные еще утром, не вмещали всех зрителей. Большинство сидело прямо на земле, заполняя все пространство от скамеек до подмостков.

Капитану Теребу принесли откуда-то табуретку.

Крашенков прошел позади скамеек и встал у плетня. Ничего, будет видно!

Вдруг кто-то дернул его за рукав. Гладков! Оказывается, он занял для него место на передней скамейке.

— Как голова? — спросил Крашенков, усевшись.

— Вон прислала! — радостно ответил Гладков, доставая из кармана письмо жены. — Младший-то в школу пойдет!..

Словом, поговорили по душам.

Послышались хлопки. Это выражали нетерпение заступавшие через час на пост караульные солдаты. Но остальные их не поддержали. Понимали, что актеры только с дороги, устали. Должны помыться, переодеться. Может, там еще чего подрепетировать. Все-таки артисты, а не свой брат солдат — шилом бреется, дымом греется.

В свою очередь актеры, очевидно, тоже пожалели солдат: все старички, папаши, молодых по пальцам сосчитать можно. Заждались старые.

Поэтому-то от первых хлопков до дружных аплодисментов, возвестивших начало концерта, и прошло так мало времени — пять минут.

Выступивший первым бойкий и забавный толстячок во фраке, с галстуком-бабочкой под двойным подбородком, рассказал историю, которая всех рассмешила и тронула. В общем, как один солдат приехал из госпиталя домой, зашел к себе в квартиру и увидел в прихожей чужое мужское пальто. «Ну, — подумал он, — люди кровь проливают, а тут…» Распахнул дверь, а там незнакомый мужчина. Только взял его наш солдат за грудки, а тот и спрашивает: «А вы, собственно, кто такой?» — «Я такой-то!» А мужчина и говорит: «Так ваша супруга за свой доблестный труд комнату поближе к заводу получила. На днях туда с детишками переехала…»

Пошлость рассказанного анекдота озадачила Крашенкова. Стоило ли ради этого актерам ехать сюда два часа лесом, рисковать жизнью?.. Но, как ни странно, большинству он понравился. Смеялись от души. Видимо, история с солдатом щекотала воображение и одновременно успокаивала…