Яков Липкович - И нет этому конца

Рябов обернулся. Крашенкову показалось, что его лицо выражало растерянность.

Он вышел из санчасти и двинулся в сторону штаба.

Но не прошел и десяти метров, как позади раздался срывающийся голос:

— Товарищ лейтенант!

Закидывая за плечо автомат, его догонял Рябов.

— Ты куда?

— Я с вами!..

Крашенкова тронула готовность старшины разделить с ним опасность. Он даже на мгновенье представил себе, как хорошо было бы идти вдвоем. Но это невозможно: кто-то из них всегда должен быть в санчасти. Пришлось отправить Рябова обратно.

По пути Крашенков зашел в штаб, чтобы доложить о предстоящей отлучке.

Дежурил по части техник-лейтенант Пайко, тот самый, что обладал громовым голосом.

— Один пойдешь? — с беспокойством спросил он.

— А что делать? Адъютанты и ординарцы мне не положены!

— Подожди, я позвоню Теребку. Может, разрешит взять кого-нибудь из солдат…

Но в хате, где жили начальник артсклада и его заместитель по политической части, никто не подходил к телефону.

Пайко с силой положил трубку.

— Черт бы их побрал! Наверно, ушли проверять посты!

Встал, подошел к окну.

— Может, все-таки подождешь их?

— Скоро совсем стемнеет. Надо торопиться.

— Ну, как знаешь!.. Смотри в оба!

— Постараюсь, — усмехнулся Крашенков и вышел из штаба.

С минуту он постоял на улице, сам толком не зная, почему остановился. Со стороны, разумеется, могло показаться, что он раздумывает, стоит ли идти или нет. Во всяком случае, так мог подумать Пайко, который видел его из окна. Еще не хватало, чтобы тот решил, что он сдрейфил.

Не взглянув на окно, Крашенков резко повернулся и направился к шлагбауму…

Время было детское — без четверти восемь. Детское, если не надо никуда идти. А так — позднее. Даже очень: темнота уже подбиралась к хатам, к палисадникам, к солдатам, стоявшим на посту у шлагбаума.

Оба часовых — «фон Штейн» и Гладков — его появление поначалу встретили шутками: «А… смена идет!», «Сменять нас пришли, товарищ лейтенант?», «А что без напарника?» Но когда они узнали, что он намерен следовать дальше, у них тотчас же пропало желание шутить. Так и остались стоять в молчаливой растерянности. Да и чем они могли помочь ему?

Отдаляясь от села, он испытывал вначале двойственное чувство. Отсутствие страха и ожидание его одновременно. И впрямь, с одной стороны, пока он знал, что его видно с поста и солдаты слышат его шаги, он как-то не чувствовал одиночества. И, естественно, страха тоже. А с другой стороны, он с тревогой ожидал момента, когда один на один останется с лесом…

Правда, он заранее подготовился ко всяким неожиданностям. Автомат снят с предохранителя. Палец — на спусковом крючке. При любых обстоятельствах, даже если на него нападет несколько человек, он успеет нажать. И выстрелы будут услышаны в селе. Но это — в худшем случае. Если же выскочившие откуда-нибудь бандиты хоть на долю секунды опоздают с выстрелами, он в одно мгновенье прошьет их очередью. Только бы сгоряча не промазать. А если у него окажется в запасе еще время — пусть те же доли секунды — он шарахнет по ним гранатой…

Главное — не прозевать и стрелять первым. Теперь это особенно важно. Он вдруг с ужасающей ясностью представил себе, какая глухая и плотная толща леса уже пролегла между ним и солдатами.

С этой минуты он шел медленно, мягко ступая, почти крадучись. Так он и сам производил меньше шума, и посторонние звуки лучше слышал…

Только так… шаг за шагом… полностью растворяясь в тишине и темноте… как разведчики в непосредственной близости от неприятеля…

Конечно, ему далеко до них… Он то и дело выдавал свое присутствие: то наступал на сухую ветку… то спотыкался о какой-нибудь пенек… Ему казалось, что под ногами его все время что-то трещит… хрустит… шуршит… осыпается…

Дорога различалась с трудом: надвигалась черная лесная ночь. Один раз он даже наткнулся на дерево.

Неожиданно ему в голову пришла ясная и простая мысль. А ведь здесь, на этой дороге, бандитам делать нечего! По ней же никто не ходит, не ездит. Может быть, от силы один или два человека в день, какой-нибудь старик или старуха. Кому нужно устраивать на них засаду?.. Разумеется, бандиты могут водиться и в этом лесу. Но сомнительно, чтобы они сидели всю ночь у забытой лесной дороги и поджидали тех, кто сюда не ходит. Если они и есть здесь, то где-нибудь подальше. Или отсыпаются в своем вонючем бункере, или же уходят куда-то на бандитский промысел. Встретиться с ними можно только случайно. Несомненно, они могут услышать его шаги. Но в данном случае они с ним в равном положении. Они могут услышать его шаги, а он — их. Важно, кто услышит первый…