Василий Лебедев - Высокое поле

Сухощавое лицо Вадима было сейчас еще более сосредоточенным, чем в трамвае. Умные, чуть с прищуром, глаза спокойно смотрели перед собой. Корпус гибок, плотен. Широкие плечи заключали в себе силу. Вязов решил, по рукам и выступающим ключицам, что этот парень немало принял физической нагрузки, вероятнее всего, это была работа. Ноги боксера были сухи, и это тоже понравилось Вязову: ноги — пустой для боксера вес…

Почему-то вспомнился опять сын, вот так же стоявший однажды перед финальным боем на первенстве города, и сердце Вязова тихонько сжалось.

Вадима секундировал тренер. Он тихонько гладил своему питомцу шею и плечи, что-то говорил. Вадим слушал, чуть кивал, а на приветственные крики из зала слегка поводил бровями. Но вот он повернул голову к судейскому столу, встретился взглядом с Вязовым и опустил глаза, постукивая перчатками одну об другую.

«Стесняется… — подумал Вязов. — Узнал, за ребят стыдно…»

Противник Вадима — в синем углу — был высок, с бритой головой, белевшей пятнышками кожи на затылке. В его безумно-решительных глазах, широких, волевых скулах и прикушенных — пока не была заложена резинка — губах затаилась отчаянная, неспортивная злость. Казалось, он был туго закручен изнутри и заряжен на ураганный темп боя.

Противники уже раскланялись по представлению судьи, пожали друг другу руки в перчатках и ждали.

Ударил гонг.

Вязова охватило легкое волнение. Он сожалел, что не улучил момент и не кивнул ободряюще Вадиму, но всей душой он желал ему удачи.

Бритый бросился без разведки. С первых же секунд он показался Вязову темповиком, очень сильным и выносливым. В самом деле, в первом раунде он откидывал Вадима прямыми ударами в голову и в корпус, и Вадим не мог противопоставить ему то же оружие, да казалось, что и не хотел.

Второй раунд начался так же стремительно. Однако стало заметно, что темп и агрессивность бритого бледнеют и как-то неожиданно обрываются. В зале кричали, что он выдохся, но Вязов знал, как они неправы. Противник Вадима не выдохся — это был тренированный и техничный парень — но он встретил умного боксера. Вадим дал ему в первом раунде вымахаться, выказать весь арсенал коварных ударов, затем, оценив наиболее слабые, выявив для себя наиболее уязвимые места в защите противника, он умелыми контрударами срывал автоматические атаки, все еще опасные, затяжные. Выравняв схватку, Вадим стал незаметно приближаться к противнику, сокращать расстояние и незаметно навязал ему ближний бой.

Вязов заволновался сильней. Он подмечал все огрехи в действиях Вадима, но это были огрехи с его, высококлассного понимания бокса, и все же сожалел, что не имеет права подойти в перерыве между вторым и третьим раундом к красному углу и дать один — два совета… «Двигайся, Вадя, двигайся! — почти шептал Вязов. — Не давай ему сосредоточиться. Хорошо. Хорошо! Не отпускай от себя! Да резче, резче бей, а то захватит руку, склинчует! Эх… Ну вот так бы давно! Так!..»

В конце второго раунда бритый не выдержал и сам перешел на ближний бой, но, дерзко клинчуя, он ударил лбом по лицу Вадима. Судья сделал ему замечание.

Ударил гонг.

Вадим пошел к своему углу, придерживая перчаткой рассеченную слегка бровь.

Судья на ринге подошел к Вадиму, рассмотрел поврежденное место и перегнулся к главному судье, обминая животом канаты.

— Глаз слегка заплывает. Рекомендую снять.

Зал, почувствовав недоброе, — то, что интересный бой может так несправедливо закончиться и победу, ввиду травмы Вадима, могут присудить бритому, — зашумел, заволновался, засвистел.

Главный судья приподнял брови, повернулся к Вязову:

— Травма…

— Пустяки! Я бы разрешил заключительный раунд: финал все же…

И бой возобновился.

Еще звуки гонга плыли в воздухе, а бритый уже был зажат в своем синем углу. Он получил несколько сильных ударов снизу в голову и корпус. Было очевидно, что, ошарашенный этим натиском, он еще не решил, продолжать ли бой на ближней дистанции или снова, как в первом раунде, постараться навязать дальнюю… Но он уже не мог выбирать. Сильные короткие удары — боковые и снизу — все чаще и чаще достигали цели, обрабатывая бритого. Вот он вырвался из угла, но, прижатый к канатам, ушел в глухую защиту. Вот он на секунду открылся в ударе, но тут же получил сильный встречный в челюсть.

— Держи его на ближней! — орали Вадиму.

— Кончай по-вязовски!

— Уходи на дальнюю! — советовали болельщики бритого.

«Эх, оборвать бы надо порезче!» — крякнул Вязов по поводу неплохого бокового удара Вадима слева.